Согласно Ф. Февру, положение чтеца между пресвитером и диаконом указывает не на его место в иерархической вертикали, а на духовный смысл его служения. Кроме того, церковная иерархия (лат. cursus honorum) находилась в этот период в процессе становления. Отдельные служения различались не положением в иерархии, а лишь функциями по контрасту с иерархическим расположением чинов во вступлении, составленном редактором, жившим позже. Исследователи полагают, что обязанность чтеца проповедовать является древним обычаем, восходящим к синагогальной практике или евангельской истории (Лк. 4:16–30). В целом служение чтеца могло заменить раннехристианское пророческое служение, отмеченное ещё в «Дидахе». Диаконы, о которых идёт речь в главе 20 (согласно гипотезе А. фон Гарнака, в первоначальном греческом тексте говорилось именно о трёх диаконах, что сохранено сирийской версией), должны быть единобрачными и иметь детей. Их основными функциями являются забота о бедных, сбор средств на социальные нужды, наставление верующих. В главе 22 добавлено, что если они будут усердны и добросовестны в служении, то стяжают себе место пастыря. По мнению исследователей, если здесь не аллюзия на 1 Тим. 3:13, это дополнение является одним из ранних свидетельств перехода от одного служения к другому и перемещения по иерархической лестнице. Должны быть также поставлены три вдовы. Две из них должны молиться о тех, кто пребывают в искушениях (этим вдовам могут быть дарованы особые откровения от Бога), третья же должна заботиться о больных и сообщать пресвитерам о разных нуждах. Отмечается также, что вдовы участвуют в ночном богослужении. Миряне как один из церковных разрядов в первые три века упоминаются всего несколько раз (у Климента Римского, Климента Александрийского и Оригена). Согласно «Канонам святых апостолов», они должны повиноваться правилам, установленным для мирян, и подчиняться пребывающим в алтаре. В отличие от более поздних литургико-канонических памятников в «Канонах святых апостолов» ничего не говорится о служении диаконисс и иподиаконов. Однако, по мнению исследователей, именно введение чина диаконисс обсуждается в главах 24–28. От лица апостола Иоанна утверждается, что Господь не позволил женщинам присутствовать на Тайной вечере. Из чего далее делается вывод, что основным служением женщин должно быть не служение алтарю, а помощь нуждающимся. Присутствие среди апостолов Марфы и Марии может указывать на знакомство автора «Канонов святых апостолов» с апокрифической (как полагают исследователи, гностической) традицией. В частности, об этом говорит упоминание смеха при разговоре с Иисусом Христом в главе 26:2. Пространные апокрифические диалоги Иисуса Христа с Марией присутствуют в таких гностических памятниках, как «Пистис София» и «Премудрость Иисуса Христа» (см. в ст. Диалоги Иисуса Хрисат неканонические). Но ближе всего к «Канонам святых апостолов» оказывается сохранившееся во фрагментах «Евангелие Марии», в котором помимо беседы со Спасителем присутствует и диалог Марии с апостолами, прежде всего, с апостолом Петром. Диалог Спасителя с Марфой, Марией и Саломией приводится в сирийской версии «Завета Господа нашего Иисуса Христа», в финале апокалиптического раздела. По мнению исследователей, упоминание Марфы и Марии в «Канонах святых апостолов» связано не только с темами женского служения в церкви и участия женщин в совершении литургии, но и со спорами о новом откровении (женщины-пророчицы у монтанистов, возвышение откровения, якобы полученного Марией, над «Апостольским преданием» у гностиков). Исследователи полагают, что «Каноны святых апостолов» содержат аллюзии на «Евангелие Фомы».