Прежде им нужно было понять, что такое история, овладеть её законами, осознать «идеи, связывающие воедино всё многообразие фактических данных». Во всём этом нужно было разобраться самим и, разобравшись, научить других. Именно поэтому чтение лекционного курса стало главным для Грановского, всё остальное – вторичным. Подобную установку исследователи не могут определять как чисто популяризаторскую, – по крайней мере, в отношении самого Грановского. Скорее, она объясняет, почему Грановского ещё при жизни называли Учителем – с большой буквы. Его наиболее серьёзными научными трудами являлись диссертации. Магистерская («Волин, Иомсбург и Винета») была защищена 21 февраля 1845 г., став несколько запоздалой, может быть, данью учёного скептическому направлению. Грановский доказывал, что легендарная Винета – «величественная столица» балтийских славян-венедов – представляет собой не более, чем «фантазию», в которой причудливо сплелись смутные предания о реально существовавшем славянском торговом городе Волине и норманнской крепости Иомсбург. Защита диссертации, происходившая в ожесточённой полемике с профессорами-консерваторами (причём слушатели-студенты постоянно поддерживали Грановского аплодисментами и шикали на его противников), стала заметным явлением в жизни Московского университета. 19 декабря 1849 г. Грановский защитил докторскую диссертацию «Аббат Сугерий. Об общинах во Франции», посвящённую чрезвычайно волновавшей его теме – оформлению союза между государством и церковью в средневековой Франции, в результате которого эти силы начинают преодолевать «пороки феодализма», закладывают фундамент современной европейской цивилизации, основы «общественного порядка и безопасности граждан». После защиты диссертации, в том же году Грановский получил звание ординарного профессора. Что же касается прочих его научных трудов, то они представляют собой несколько десятков статей, опубликованных в различных изданиях, и все они тесно связаны с лекционным курсом Грановского, развивая и уточняя отдельные положения пропагандируемой им историософии. В полном соответствии со своими жизненными установками Грановский принимал самое активное участие в общественном движении 1840–1850 гг. и сыграл в нём заметную роль. Он был одним из создателей русского западничества – именно через него произошло сближение «молодой профессуры» и значительной части кружка Станкевича, составивших московских западников. Вплоть до своей смерти Грановский был, безусловно, наиболее авторитетным лидером этого течения, затем стал его своеобразным символом. Западничеству он «служил» так же, как и его коллеги, прежде всего, на университетской кафедре. Ярким событием в общественной жизни Москвы стали публичные чтения Грановского по западноевропейской истории (1843–1844 гг.), которые, по справедливой оценке Петра Яковлевича Чаадаева, сами имели историческое значение. Как и университетские лекции Грановского, чтения пользовались огромным успехом, собирая обширную аудиторию «дам всех возрастов, профессоров, студентов, статских, военных». Их главную цель, которой Грановский, очевидно, вполне достиг, очень хорошо выразил в своей рецензии Герцен: «…Мы должны уважать и ценить скорбное и трудное развитие Европы, которое так много даёт нам теперь, мы должны постигнуть то великое единство развития рода человеческого которое раскрывает в мнимом враге – брата, в расторжении – мир: одно сознание этого единства уже даёт нам святое право на плод, выработанный потом и кровью Запада…»