Среди разрабатываемых Ильиным идей центральное место принадлежит положению о главенствующей роли «понятия» в философии Гегеля. Ильин считал, что «понятие, открывающееся в спекулятивной мысли, есть само Божество, что оно есть единственная реальность». Это, по мнению Ильина, определило как форму философии Гегеля – панлогизм и «панэпистемизм», так и её содержание – пантеизм. Останавливаясь на особенностях пантеизма Гегеля, Ильин отмечал его отличие от традиционных пантеистических построений. Гегелевский пантеизм, тождественный монотеизму, строился «сверху», от Бога к миру, поэтому мир реален для него «в меру Божия присутствия в нём». Однако Гегелю, считал Ильин, не удалось удовлетворительно решить проблему отношения Бога и мира. С одной стороны, согласно его пантеистической позиции, существует только Бог, а мир исчезает в Нём, с другой – оказывается, что конечный и несовершенный мир, вызванный к существованию абсолютной идеей, или Самим Богом, ограничивает абсолют, «полагает предел абсолютности Божественного первоначала». В решении Гегелем проблемы отношения Бога и мира на путях сведения «реального» к «логическому», к «разуму» (науке) выявилась ошибочность исходных принципов философии тождества. Недостатки работы Ильина связаны с невниманием к лекциям Гегеля по истории религии и к богословским проблемам в его философии. Русский философ-экзистенциалист Лев Исаакович Шестов (1866–1938 гг.) в статье «Об источниках метафизических истин» критиковал учение Гегеля о вере как не нуждающейся в чудесах, обличал это понимание веры в качестве характерного для всей европейской философии и противопоставлял ему библейское понимание, которое, по его мнению, не имело ничего общего с разумом. Высоко оценивая книгу Рихарда Кронера (1884–1974 гг.) «Von Kant bis Hegel» («От Канта до Гегеля»), Лев Шестов одновременно высказал ряд существенных замечаний. Он не принимал точку зрения Р. Кронера, согласно которой философия Гегеля была синтезом античности и христианства, и писал, «что античность у него поглотила христианство», оспаривал мысль о христианском понимании «духа» у Гегеля и подвергал сомнению представление о нём как об иррационалисте, считая его рационалистом («Две книги Р. Кронера».). Русский религиозный и политический философ Николай Александрович Бердяев (1874–1948 гг.) в работе «Опыт эсхатологической метафизики» утверждал, что философия Гегеля ближе к христианству, нежели учение Фомы Аквинского. Вместе с тем он критиковал учение Гегеля о духе и оптимистические представления об истории как о шествии мирового духа, считал, что «основной грех этой идеалистической метафизики был в монизме, невозможном в пределах падшего мира, в антиперсонализме, в ложном понимании свободы». Религиозный философ и богослов Авраам Самуилович Позов (1890–1984 гг.) в книге «Основы христианской философии» отмечал факт огромного влияния Гегеля на современную философию и рассматривал его в качестве «левого аристотелика», воспроизводившего в своей диалектике построения философа-неоплатоника V в. Прокла Диадоха.