Географическая близость восточнославянских регионов к Балканскому полуострову не всегда играла в связях определяющую роль, и тексты могли мигрировать на славянский юг весьма причудливо. Так, авторские акафисты Франциска Скорины, изданные около 1522 г. в Вильно, стали известны сербским книжникам во второй половине XVI в. в славянизированном виде, явно через посредство великорусской рукописной традиции. В украинско-сербских связях присутствовал (хотя не оказывал на них заметного воздействия) особый региональный момент, поскольку с конца XV в. Мукачевская епископия, населённая русинами, находилась в юрисдикции Белградского митрополита, в 1557 г. она вошла в состав возрождённого сербского Печского патриархата. По мнению исследователей, нижняя граница периода второго восточнославянского влияния размыта, т.к. отдельные его проявления наблюдаются уже в последней четверти XV в., но до конца первой трети XVI в. для Великороссии и до середины этого столетия для Великого княжества Литовского можно говорить, скорее, о культурном взаимообмене между восточными и южными славянами. До XVIII в. в русско-южнославянских связях преобладали русско-сербские культурные контакты. Исследователи это объясняют относительно лучшими условиями существования православной церкви и славянской культуры в сербских землях после турецкого завоевания, воссозданием в 1557 г. сербской церковной организации (в состав которой входил и ряд епархий Западной Болгарии) и той активной ролью, которую играли в связях сербские монастыри Афона (прежде всего, Хиландарский и Пантелеимонов). Определённое значение имеет и то обстоятельство, что в книжной традиции славянских Балкан второй половины XV – XVII вв. господствовала сербская по происхождению ресавская орфография, во многих случаях препятствовавшая точной локализации памятников письменности. Перерыв во втором восточнославянском влиянии в первые годы XVII в. был вызван Смутным временем в России. Одним из факторов, определивших восточнославянское влияние на южных славян в XVII в., стало широкое распространение в этот период книгопечатания во всём восточнославянском регионе при прекращении подобной практики у южных славян, широко использовавших продукцию восточнославянских типографий. Исследователи подчёркивают, что верхняя граница второго этапа имеет условный характер, поскольку его импульсы в силу сохранения традиционных форм общественной жизни населения болгарских и сербских земель (не говоря уже о святогорском монашестве) прослеживаются порой до конца XVIII в. и (особенно в Болгарии) даже до первой половины XIX в. Из сочинений и переводов петровского времени у южных славян получили распространение, прежде всего, те, которые хотя бы отчасти находились в русле предшествующей традиции: творения Ростовского митрополита Димитрия (Туптало), грамматические сочинения Фёдора Поликарповича Поликарпова-Орлова («Технология» в 1737 г. была положена иеромонахом сербского монастыря Грабовац Арсением в основу одноимённого учебного руководства – Венгрия. Сентендре. Библиотека православной Будимской епархии), Грамматика церковнославянского языка Фёдора Максимова (1723 г.), сокращённые переводы «Анналов» Цезаря Барония (в редакции Петра Скарги), «Истории народа славянского» Мавро Орбини и др.