Прошение С. Черных было принято благосклонно благодаря ходатайству Московского митрополита Филарета (Дроздова), который писал Н.А. Протасову: «Должно признаться, что вхожу в чужое дело, представляя вашему сиятельству прошение Тихоновского общества сестёр милосердия, около 40 лет существующего в Задонске без сего наименования и без законного утверждения, а ныне, по завещанию учредительницы Матроны Наумовой, ищущего законного утверждения... Если удостоены утверждения женские общежития, имеющие целью только собственную тихую и благочестивую жизнь сестёр, то более достойно утверждения общежитие, которое к вышеозначенной присоединяет другую цель, – оказывать человеколюбие бедствующим ближним. И хорошо, что Тихоновское общежитие образовалось не по иностранным образцам, но в простоте духа православного и русского. Предвидится то затруднение, что общество cиe не имеет довольно вещественного обеспечения. Но cие затруднение, по моему мнению, разрешается тем, что общество в самом учреждении своём обязывается не требовать никакого пособия от государственной казны и от духовного начальства. Если оно будет действовать, как начало, в духе веры и упования на Бога, русская благотворительность поддержит его. А если бы случилось (от чего да сохранит Бог), что оно оскудеет, то от сего не будет затруднения начальству: члены общества, как не связанные пожизненным обетом, возвратятся в звания, которым принадлежат, и жизнь общества погаснет тихо, как тихо началась». В это время в Воронежском епархиальном управлении предполагалось «в видах экономии» объединить две женские общины – в Задонске и в Тюнине (впоследствии задонский Тюнин женский монастырь) – в одну. На это предложение сёстры странноприимного дома в декабре 1852 г. ответили решительным отказом. «И что изволите вы нам предлагать, – писали они в консисторию, – устроить наше общество близ кладбищенской Живоносно-Богородицкой церкви, мы на cиe согласиться никак не можем, и завещания покойной нашей матери Матроны Наумовны изменить никак не осмелимся и почитаем это за большой проступок, а желаем устроить на известном месте близ города, как нам уже приказано покойницей». По мнению секретаря Воронежской духовной консистории Александра Матвеевича Правдина, Тюнинская община воплощала идеалы иноческой жизни, а «Наумовский дом» стремился к деятельному служению и помощи ближним. Для него требовалась «не отдалённость от города, от места скопления людей, а возможная к нему близость, самый этот центр скопления странников и богомольцев, между которыми есть усталые, голодные, холодные, недугующие, страждующие, люди требующие облегчения, призора, успокоения; требовалась не келья замкнутая, а открытый дом, настежь дверями; не пустынное уединение, а многолюдная площадь»; так же понимал ситуацию и Московский митрополит Филарет (Дроздов). Доводы в пользу объединения общин повлияли на Н.А. Протасова. В 1853 г. архиепископу Воронежскому и Задонскому Иосифу (Богословскому) было поручено «заняться нерешённой предшественниками проблемой устроения женских монашеских общин». Не оставляя без внимания оба сестричества, в 1859 г. он просил Синод учредить одну – Богородицко-Тихоновскую общину и странноприимный дом в виде подворья, но Синод предложение архиепископа Иосифа не поддержал.