Иконописцев было не больше 25 человек. Грамотные, высокой нравственности, они прекрасно знали особенности церковной службы, Священное Писание, Жития святых, были хорошими живописцами, создававшими качественные и дорогие «красочные» образа. Иконописное ремесло передавалось из поколения в поколение от мастера к подмастерью. В технологии использовались как традиционные материалы – дерево, темпера, так и живописные – холст, масло. Стилистика икон явно не соответствовала древнерусским канонам и представляла собой обусловленную влиянием западной культуры попытку синтеза собственно иконописи и живописи – условного и реалистического («живоподобного») художественного языка. Сбыт икон был сосредоточен также в семьях иконописцев, на собственных лошадях развозивших «божие благословление» по рынкам южных областей России. Исследователь писал в 1880 гг., что эти мастера составляли «достоинство» промысла, их «работы выигрывали в ценности и труд живописцев вознаграждался хорошо». Манифест «Об освобождении крестьян» 19 февраля 1861 г. изменил социальный и экономический статус иконописцев Борисовки. В результате реформы во второй половине XIX в. борисовские иконописцы разделились на две ветви: иконописцев-«красочников» и иконописцев-«личкунов» («красочники» могли писать всю икону целиком, включая элементы «доличного» – облачения, архитектуру, пейзаж, «травы» и т.д. (по местному выражению, «в одежде»); «личкуны» специализировались исключительно на писании ликов и открытых частей тела (рук, стоп) для подризных, или «подфулежных», икон). Во второй половине XIX в. (без привязки к определённой дате) в слободе насчитывалось 185 иконописцев, не считая 18 «отхожих»; в 1884–1902 гг. иконописцев, работающих на месте, – 500 человек, в 1904 г. – 800, в 1905–1906 гг. – 900, в 1907 г. – до 350, в 1908 г. – до 340 человек (статистика численности в последующие годы не публиковалась). Таким образом, в течение второй половины XIX в. и до 1905 г. в Борисовке наблюдался рост числа ремесленников, занятых в иконописном деле, после 1905 г. – спад, завершившийся в 1915 г. значительным уменьшением их числа. Из всех иконописцев лишь малая часть принадлежала к «красочникам», но и среди них не все были равноценными. В 1880 гг. из 50 ремесленников выделялись четверо: Г.А. и А.Г. Сидоренко, Т.Д. Ткаченко и А.А. Кульгута, в первой половине 1890 гг. – те же и М.И. Игнатьев, во второй половине 1890 гг. – А. Пономаренко, С. и В. Хвостенко, П. Ткаченко, С.Ф. Ржевский, Н.А. Кульгута, И. Шквыренко, И.Ф. Чефранов, в 1900 гг. – С.С. Тесленко, П.Т. Ткаченко, С.А. Хвостенко, И.Д. Ордыковский, А.А. и В.И. Пономаренко, Л.П. Гончаренко, Д.П. Кучерявенко, М.Н. Скорбач, Х.Ф. Голубчик, П.Д. Бережной, И.Г. Целихов, Ф.М. Евминов. Почти все названные иконописцы в разные годы представляли иконописный промысел Курской губернии на общероссийских и местных кустарных выставках, а также на страницах справочных изданий. Промысел борисовских иконописцев (и «красочников» и «личкунов») был делом исключительно семейным с незначительным привлечением наёмных работников. Специализированные помещения отсутствовали, иконописанием занимались «в своей жилой хате» даже в том случае, если держали наёмных мастеров. Работа продолжалась в течение всего года, кроме воскресений и праздников, – около 240 дней.