С Боговоплощением все ветхозаветные прообразы и символы, имевшие мессианский смысл, остались в прошлом. Так, по мысли Григория Паламы, в Преображении имело место не символическое, а реальное, энергийное явление Христа во славе. И хотя, следуя Максиму Исповеднику, Григорий Палама «соглашается в особом смысле применить к Фаворскому свету термин “символ”», однако символическое значение он придаёт свету не как нетварным энергиям, поскольку последние – это не символ, а Божественная реальность, а как «славе Божией, которая откроется в будущем». В Боговоплощении Бог открылся как Троица Божественных Лиц, одновременно являя способ Их существования. Например, катафатическая система Иоанна Дамаскина своим началом имеет именно христианскую триадологию. «Бог, – писал он, – называется Умом и Разумом, и Духом, и Мудростью, и Силою, как виновник этого и как невещественный, и как Совершитель всего и Всемогущий… И о каждой из Ипостасей Святой Троицы говорится равным образом и точно так же… Ибо всякий раз, как я подумаю об одной из Ипостасей, я понимаю Её совершенным Богом, совершенной Сущностью; когда же соединю и буду вместе считать три Лица, то понимаю Их как единого совершенного Бога. Ибо Божество не сложно, но в Трёх совершенных Лицах Оно – одно совершенное, неделимое и несложное». Далее Иоанн Дамаскин прибегает к «аналогии имён», используя её для раскрытия катафатической триадологии: «Когда подумаю об отношении Ипостасей между Собой, то я понимаю, что Отец – пресущественное Солнце, Источник благости, Бездна сущности, разума, мудрости, могущества, света, божества; Источник, рождающий и производящий скрытое в Нём благо. Итак, Он – Ум, Бездна разума, Родитель Слова и через Слово – Изводитель Духа, Который Его открывает; у Отца нет иного слова, мудрости, силы, желания, кроме Сына, Который – одна только Сила Отца, предначинающая творение всех вещей, как совершенная Ипостась, рождающаяся от совершенной Ипостаси так, как знает Сам, Который и есть Сын, и называется. Дух же Святой – сила Отца, открывающая сокровенное Божества». Отец есть «Источник и Причина Сына и Святого Духа»; Сын есть «Сын, Слово, Мудрость, Сила, Образ, Сияние, Изображение Отца»; Дух Святой есть «Дух Отца, как от Отца исходящий». В контексте Боговоплощения свою катафатику строит и Максим Исповедник. Поэтому в центре его богословской системы находится Божественный Логос. Согласно Максиму Исповеднику, Логос открылся в Своём творческом акте и в Боговоплощении «Своими энергиями, или идеями», одновременно открыв как тайну Святой Троицы, так и «тайну творения, промысла и суда». Христология у Максима Исповедника занимает в системе катафатического богословия центральное место, т.к. именно во Христе открывается подлинное познание Бога (ср.: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» – Ин. 1:18). С помощью катафатического богословия составлены фактически все системы христианского вероучения, вся христианская догматика и все вероучительные документы церкви, начиная с Никео-Константинопольского Символа веры.