Приобщение же Богу, обожение, справедливо воспринимаемое И. Полемисом как приобщение энергии Божества, вовсе не предстаёт у Каллиста Ангеликуда чем-то отличным от приобщения «Самому Богу», цели «духовного странствия», как это пытается представить И. Полемис, по сути, утверждая, что Каллист Ангеликуд отрицает, что приобщение энергиям есть приобщение Самому Богу. Исследователи отмечают, что Каллист Ангеликуд ни в одном из своих сочинений не описывает обожение иначе как приобщение энергии, как становление богом по благодати, по положению, по энергии (см., например, Слово 24 (главы 56 и 62), где «лучи сияния славы» Божьей ничуть не противопоставлены «Самому Богу», но суть Сам Бог: единственным «содержанием» божественных энергий для Каллиста Ангеликуда оказывается «Сам Бог»). Однако он показывает этапы духовного восхождения: на некоторых из них человек, созерцая множественность действий Божьих, воспринимает их как таковые, т.е. как «то, что окрест Бога», но ещё не в состоянии постигнуть Единого Действующего в этих же действиях, которые после достижения такого познания предстают как одна энергия (эту особенность учения Каллиста Ангеликуда хорошо понял Никодим Святогорец). Суждение о Каллисте Ангеликуде как «паламите поневоле» исследователи не могут признать справедливым. Тем не менее, для них очевидно, что учение Каллиста Ангеликуда ввиду сложности и несистематичности его изложения вовсе не представляет собой пересказ трактатов Григория Паламы, но предстаёт в качестве творческого преломления учения паламитов середины XIV в. Панегирик Григорию Паламе в Слове 7 «Исихастского утешения» и уважение, питаемое патриархом Филофеем Коккином к Каллистом Ангеликудом, выраженное в упомянутых выше документах, равно как и многочисленные свидетельства, содержащиеся в трактате «Против Фомы Аквинского», подтверждают, что Каллист Ангеликуд был вполне сознательным последователем учения, разделявшегося паламитами середины XIV в. В полемике с Фомой Аквинским Каллист Ангеликуд исходит из того, что христианская вера и естественный разум совершенно не согласны друг с другом. Фома, говорит Каллист Ангеликуд, пожелал поставить эллинскую философию, и главным образом, философию Аристотеля, в один ряд с божественной истиной. Однако человеческая и низверженная Богом мудрость «персов и эллинов, индусов, египтян» и «халдеев», сколь высока бы она ни была, в корне отлична от божественной мудрости. Откровение Бога абсолютно превосходит любое человеческое знание: только Святой Дух способен дать уму совершенство. Чистые души приобретают познание не из представлений ума, но от света Святого Духа, тогда как, согласно Аквинату, душа мыслит, исходя из представлений. Как полагает Каллист Ангеликуд, знание приобретается «от вышних озарений» и хранится, подобно сокровищу, в воспринявшем его уме. Исследователи отмечают, что наиболее важное место в трактате против Фомы Аквинского занимает тема, весьма характерная для богословской системы Каллиста Ангеликуда в целом: это вопрос о различии между божественной сущностью и энергией. Вне простой и неделимой сущности Божества существуют Его силы-энергии, которые являются несозданными и вечными и как бы «окружают» божественную сущность.