Каллист Ангеликуд говорит также о способе сосредоточения ума в сердце и об отверзении сердца, используя, подобно Григорию Паламе, учение «Ареопагитик» о трёх способах движения применительно к движению ума. Каллист Ангеликуд нередко упоминает таинство евхаристии, а в своём «Гимне», обращённом к Отцу и Духу, подробно говорит о дарах таинства, завершая своё молитвословие так: «Да буду я общником божественной природы (2 Петр. 1:4)…, чтобы быть воистину богом по благодати, то есть никоим образом не иметь в себе ничего земного, в созерцании и в деянии, но всё – Ваше (т.е. Лиц Пресвятой Троицы). И сие скудельное изваяние моё…, и весь я…, и вообще всё моё пусть будет Вашим, вплоть до дыхания, вплоть до мановения и смежения век, по воистину непревзойдённому дару от любви и неизречённой Вашей истинной благости!». О том, что причащение Святых Таин делает людей «общниками Святого Духа и причастниками обожения», речь идёт также в Слове 13 «Исихастского утешения». Каллист Ангеликуд представляет собой истолкование Священного Писания в мистико-аскетическом ключе, что роднит его с традицией, представленной в экзегетических сочинениях Максима Исповедника, а также в произведениях Симеона Нового Богослова и особенно Никиты Стифата. Исследователям интересно, в частности, истолкование образа «Чаши, упоявающей яко державна» (Пс. 22:5), которое даёт картину, весьма сходную с учением об апокатастасисе у Максима Исповедника: «восстановление всех» непреложно должно произойти, но это не означает гарантированного вечного блаженства для не приявших Бога. Особую трудность для исследователей вызывает истолкование учения об энергиях, каким оно предстаёт в сочинениях Каллиста Ангеликуда. В полемическом антилатинском трактате «Против Фомы Аквинского» есть обширный раздел о «различии в Божестве». Однако вне полемического контекста Каллист Ангеликуд далеко не всегда так же ясен для исследователей, что порождает у них недоумения. Так, И. Полемис утверждает, что Каллист Ангеликуд (которого он именует Катафигиотом, поскольку основным источником для исследователя служили «92 главы», надписанные в «Добротолюбии» этим именем) «дистанцируется» от паламитской теории о различии в Боге сущности и энергий, будто бы доказывая, что видение несозданных энергий не может считаться за последний этап движения человека к Богу: концом этого движения Каллист Ангеликуд, в интерпретации И. Полемиса, считает единение с Богом, Который есть абсолютное Единство, а не единение души с бесчисленными божественными энергиями, которые, «очевидно, ниже, чем божественная Единица». Однако подобные утверждения вовсе не учитывают существования таких сочинений, как трактат против Фомы Аквинского, где данная тема рассматривается весьма разносторонне. Кроме того, здесь не учитывается сложность терминологии Каллиста Ангеликуда и постулируемой им своего рода «иерархии восхождений», в которой «нетварное умопостигаемое» отнюдь не тождественно божественным энергиям, которые, в согласии с паламитской доктриной, воспринимаются как сущие превыше ума и соответственно умопостижения.