Климент Александрийский предлагает и другое толкование слова «узы»: лишение чести, в которой ангелы пребывали до своего падения, и привязанность к преходящим (букв. – «незначительным») вещам (infirmarum rerum). Интерес Климента Александрийского к ангелологии проявился и в толковании слов «злословят вышние власти» (blasphemant… angelos), однако слова «отвергают начальства» (dominationes) Климент Александрийский относит к отрицающим Иисуса Христа, истинного Господа (vere dominum). Под «ветром», носящим безводные облака, Климент Александрийский понимал демонов (a ventis et spiritibus violentis circumferuntur homines). Кульминацией «ангелологического» толкования Климента Александрийского исследователи считают рассуждение о заключительном стихе «Послания Иуды», подводящее итог всему тексту. Объясняя слова «поставить пред славою Своею» (Иуд. 24), Климент Александрийский усматривает в предлоге «перед» (букв. – «в присутствии», «перед взором»; лат. «ante conspectum») указание на ангельские силы. «Взор славы Божьей» – это ангелы, а «непорочные в радости» – это уподобившиеся ангелам христиане. Для этого толкования Климент Александрийский привлекает стих из Евангелия от Марка (14:62), говоря, что «сила» Божья, о которой идёт речь в этом стихе, – это ангелы и святые, которые из-за равенства их достоинства (букв. – «силы», propter aequalitatem et similitudinem angelicarum sanctarumque virtutum) одинаково именуются «силой» Божьей (исследователям не вполне ясно, как это толкование соотносится с прямым смыслом евангельского текста о явлении Христа во славе; они полагают, что Климент Александрийский подразумевал явление Господа в окружении ангелов). В составе средневековых катен сохранились комментарии на «Послание Иуды», которые приписываются Андрею Кесарийскому (псевдоэпиграф – см. в ст. «Иакова Послание»). Толкователь проводит параллель между еретиками, «издревле предназначенными к... осуждению», и Иудой Искариотом, чьё предательство было предсказано Христом. Среди косвенных упоминаний «Послания Иуды» в патристической литературе особый интерес для исследоватеелй представляют рассуждения Тертуллиана в трактате «Об убранстве жён», который, исходя из того что книга Еноха цитируется в «Послании Иуды», считает её авторитетным писанием, которое якобы было отвергнуто иудеями как текст, предсказывающий явление Христа. Многочисленные трудности, возникающие у исследователей при попытке исторической интерпретации «Послания Иуды», нередко разрешались обращением к «хрестоматийным», широко известным и более понятным фактам церковной истории и ересиологии. Экумений отождествлял лжеучителей, обличаемых «Посланием Иуды», с николаитами, а также с позднейшими гностиками – валентинианами и маркионитами (см. в ст. Гностицизм). В связи с этим в многочисленных аллюзиях на Ветхий Завет в «Послании Иуды» Экумений видел полемический смысл: они призваны засвидетельствовать учение о единстве Ветхого и Нового Заветов, отрицаемое гностиками (обе эти идеи о единстве двух Заветов и о критике в «Послании Иуды» валентиниан и маркионитов были высказаны также Феофилактом Болгарским). Подобный полемико-экзегетический приём был использован Кириллом Александрийским, который прямо утверждал, что ересь Нестория была предсказана в «Послании Иуды».