Так, в 1246 г. провинциальный Собор в Безье поднимал вопрос о квесторах, осудив тех из них, кто обещали за приобретение папских индульгенций освобождение от мук ада. В декрете «Abusionibus quas» Вьеннского собора подробно перечислялись и вновь осуждались злоупотребления и ошибки в проповедях квесторов (в том числе активное использование формулы «a culpa et a poena», трактовавшейся как полное отпущение всех грехов и наказаний за них, отпущение смертных грехов, отпущение не только временных наказаний, но и грехов умершим), а также повторялось требование строгого контроля епископов за их деятельностью. Тем не менее, проблемы ошибочного, с точки зрения католической сотериологии, толкования индульгенций и отсутствия должного надзора за их распределением продолжали оставаться нерешёнными до середины XVI в.; например, в 1392 г. папа Римский Бонифаций IX в послании к епископу Феррары снова упоминал о монахах, проповедовавших, будто они уполномочены папой отпускать любые грехи, и вымогавших деньги у верующих продажей индульгенций с обещаниями вечного блаженства в загробной жизни. На развитие неправомерных, с католической точки зрения, толкований индульгенций определённое влияние оказали появившиеся при папе Иоанне XXII так называемые исповедные письма (confessionalia, litterae confessionales), которые давали их обладателям индульт на получение от любого духовника во время исповеди полного отпущения грехов и полной индульгенции; в некоторых таких письмах одновременное отпущение грехов и вины за них выражалось формулой «absolvas a poena et a culpa». Констанцский собор (1414–1418 гг.) провозгласил недействительными все индульгенции с этой формулой, однако в 1450 г. папский легат в Германии кардинал Николай Кузанский опять обнаружил её использование в грамотах об индульгенциях, распространяемых некоторыми квесторами, и потребовал осуждения этой формулы на Соборе в Магдебурге. В конце XVI в. кардинал Роберт Беллармино в трактате в защиту индульгенций доказывал, что формула «a culpa et a poena» не противоречила католическому вероучению, т.к. подразумевала, что индульгенции предшествовало таинство покаяния, в котором вина (culpa) была предварительно прощена. Другой вид злоупотреблений был связан с представлением, что индульгенции могут отпускать грехи умерших, находящихся в чистилище, или избавлять души из чистилища, как только совершена покупка индульгенции. Эти взгляды основывались на распространённых и пропагандируемых квесторами представлениях о власти Римского епископа, как преемника апостола Петра, «вязать и разрешать в сём веке и в будущем». Несмотря на послание «Romani Pontificis provida» папы Сикста IV, в котором прямо отрицалась какая-либо юрисдикция над душами умерших, находящихся в чистилище, подобные представления даже обосновывались некоторыми католическими богословами (например, в 1483 г. теологический факультет Сорбонны осудил проповеди францисканца Жана Анджели, учившего о полной папской юрисдикции над душами, находящимися в чистилище).