Все особенности абсолютного символизма нашли своё выражение в Иисусовой молитве. В ней встречаются Бог и человек, причём человеку, которому несообщаема божественная сущность, сообщаются божественные энергии. Из них наивысшей является имя Божие. «Таким образом, Бог и человек владеют одним и тем же именем, но имя это в одном случае неразрушимо и абсолютно, а в другом – колеблется, пробуждается и сияет мерцающим светом... Действенная молитва возможна лишь в том случае, если имя Божие есть энергия Божия и сам Бог, отсюда – когда эта энергия сообщается человеку – в нём также действует Бог. Здесь, конечно, надо разуметь обожение не по природе, приобщение не по существу (тогда бы это был пантеизм), но лишь по благодати и причастию. Если же имя – не Бог, то и молитва не есть общение с Богом, но общение с чем-то тварным». А.Ф. Лосев считал имяславие обоснованием и уяснением всей православной догматики, «ибо всякая догма есть откровение божества в мире; а откровение предполагает энергию Бога. Энергия же увенчивается именем». Он выдвигал следующую «мистическую формулу» имяславия: «а) Имя Божие есть энергия Божия, неразрывная с самой сущностью Бога, и потому есть сам Бог. b) Однако Бог отличен от Своих энергий и Своего имени, и потому Бог не есть ни Своё имя, ни имя вообще». Эта формула, по-видимому, была той основой, на которой члены «московского кружка» хотели примирить имяславцев с их противниками. Обращаясь далее к философско-диалектическому уровню имяславия, А.Ф. Лосев говорил, что этот уровень «предполагает теоретическое обоснование и осознание как опыта молитвы и обожения через имя, так и всего мистического опыта в целом, который... по существу своему антиномичен (энергия есть сам Бог, но Бог не есть энергия; энергия отлична от сущности, хотя и неотделима от неё и т.д.)». Для теоретического обоснования опыта молитвы необходимо «восстановить такую философию, которая обеспечила бы разумное выведение мистических антиномий и их систематическую локализацию в сфере разума». Философия, на которой А.Ф. Лосев полагал необходимым основываться, есть не что иное, как последовательный платонизм: «Должна быть исключена как всякая формально-логическая система типа сенсуализма, рационализма, кантианства, неокантианства, аристотелизма и т.д., так и всякая абстрактно-метафизическая система картезианского, лейбницеанского, да и всякого другого спиритуалистического толка. Имяславие возможно лишь как строгий диалектический платонизм типа Плотина или Прокла... Цель имяславия в диалектически-антиномическом выведении основных категорий: сущности, идеи и т.д. В качестве образца могут служить учение Плотина о трёх мировых субстанциях или триадическая диалектика Прокла. Имяславие предстаёт здесь как строжайше выводимая система категорий, форма соединения которой с непосредственной мистикой молитвы является типичнейшим признаком могучих систем неоплатонизма. Новоевропейская метафизика в сравнении с ними – это жалкое вырождение как в отношении диалектики, так и в отношении мистики».