П.В. Карпович был не одинок в таком стремлении, после отдачи студентов в солдаты идея убийства Н.П. Боголепова бродила в революционной студенческой среде. Борис Викторович Савинков вспоминает, что в «Петербургский союз борьбы за освобождение рабочего класса», к которому он тогда принадлежал, обращался Алексей Дмитриевич Покотилов, приехавший из Киева со специальной целью убийства Н.П. Боголепова, но содействия не получил, так как «убийство министра народного просвещения казалось тогда нам ненужным и едва ли возможным». Н.П. Боголепов был похоронен на Дорогомиловском кладбище; 23 августа 1946 г. перезахоронен на втором участке Востряковского кладбища. Последнее десятилетие могила Н.П. Боголепова была в запустении и в 2013 г., вместе с другими захоронениями, была ликвидирована как бесхозная. Максим Горький впоследствии описывал общественные настроения после убийства Н.П. Боголепова и особенно последовавшего год спустя убийства министра внутренних дел Дмитрия Сергеевича Сипягина (убит Степаном Валериановичем Балмашёвым, который был в числе 183 студентов, отданных в солдаты) как радостное оживление, и сравнивал общее настроение с «настроением зрителей в театре после первого акта драмы, сильно заинтересовавшей их». Газета эсеров «Революционная Россия» писала в своем майском номере за 1901 г.: «Выстрел в Боголепова не случайность. Это самый естественный акт, которым можно и должно было ответить на репрессии. Его ждали. Не студенческие организации, не мы – революционеры. Его ждало всё общество, встретившее смерть Боголепова как необходимость, без содрогания перед убийством, без жалости к потерпевшему. Карпович внёс в движение то, что ему недоставало – личную решимость, и тем вывел его на единственно верный путь – прямой и самоотверженной борьбы». В студенческих кругах на убийство Н.П. Боголепова немедленно была сложена песенка, ставшая чрезвычайно популярной: «Радуйтесь, честные правды поборники, Близок желанный конец! Дрогнуло царство жандармов и дворников, Умер великий подлец». Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона (автор статьи – коллега Н.П. Боголепова по Московскому университету Владимир Фёдорович Дерюжинский, преподававший там полицейское право) в статье об Н.П. Боголепове передавал общее отношение к нему более либеральных коллег, рисуя облик сухого, чёрствого, ограниченного реакционера, в то же время отмечал, что «его нравственная личность» была проникнута «сознанием долга и неуклонностью в проведении его педагогических взглядов». С.Ю. Витте в своих воспоминаниях писал: «Боголепов был весьма порядочный, корректный и честный человек, но он держался крайне реакционных взглядов. Его реакционные меры несомненно возбудили университет, –  хотя я не могу не признать, что всё таки Боголепов действовал закономерно, и что его режим в 1901 году, хотя и был реакционный, но закономерный и благородный». В то же время другой коллега по университету, математик Павел Алексеевич Некрасов так описывает НП. Боголепова: «(он) Был самым последовательным, горячим и истинным прогрессистом не только по своим стремлениям, но и действиям. Тем не менее, либералы наши считают его не своим человеком, так как он расходится с ними коренным образом. Он не верил в их способы работы, требующие ломки русской жизни по чужому образцу, считал такие способы противоестественными, сочувствуя лишь тем приёмам усовершенствования, которые являются нормальным продолжением и развитием коренных основ русской жизни».