Осмотрев людей, собиравшихся идти с ним в Иерусалим («народ и священников»), Ездра обнаружил, что среди них отсутствуют «сыны Левия» (таким образом, в «Первой Книге Ездры», как и во многих других местах Ветхого Завета, левиты не отождествляются со священниками – 1 Езд. 8:15 в отличие, например, от Втор. 24:8; 27:9) и направил посольство к некоему «Иддо, главному в местности Касифье», который и выделил достаточное, по мнению Ездры, количество левитов и младших храмовых служителей – нефинеев (1 Езд. 8:17–20). Подготовка к походу заключалась в молитве к Богу о благополучном путешествии, поскольку Ездре «стыдно было просить у царя войска и всадников для охранения… от врага на пути»; путники «постились и просили Бога…, и Он услышал» их (1 Езд. 8:21–23). Отказ Ездры от вооружённого эскорта должен был быть, как полагают исследователи, большой неожиданностью для царя, т.к. опасности подвергались не только люди, но и перевозимое ими большое количество золота и серебра, в том числе и дар самого царя для Иерусалимского храма. В начале путешествия огромное количество денежных пожертвований и храмовую утварь Ездра, по-видимому, подчёркивая священный характер этого груза, передаёт на хранение левитам, чтобы они, в свою очередь, после прибытия сдали всё это «начальствующим над священниками и левитами и главам поколений Израилевых в Иерусалиме» (1 Езд. 8:24–29). Собственно описание путешествия отсутствует, сообщается лишь о прибытии, сдаче серебра и утвари священникам, а «царских повелений» – «царским сатрапам и заречным областеначальникам» (исследователям непонятно, происходило это в Иерусалиме или же делегатам от переселенцев пришлось совершить для этого отдельный переход). В благодарность за благополучное возвращение на родину переселенцы принесли Богу обильные жертвы (1 Езд. 8:32–36). Далее, в девятой и десятой главах, рассказывается о том, как Ездра обнаружил, что многие священники, левиты и другие израильтяне взяли себе жён из народов иноплеменных «с мерзостями их» (1 Езд. 9:1); речь, как полагают исследователи, идёт не о переселенцах, а о тех, кто уже жили в Иерусалиме и его окрестностях к моменту их прихода. Ездра ведёт решительную и в то же время продуманную борьбу с этим нарушением предписаний закона. Вместе с тем исследователи отмечают контраст между его поведением, описанным в предыдущих главах (где он предстаёт как человек, облечённый большой властью), и его кажущейся беспомощностью теперь: узнав о состоянии дел, он «разодрал нижнюю и верхнюю одежду… и рвал волосы на голове… и на бороде» (1 Езд. 9:3). Ездра обращается к Богу с пламенной молитвой, в которой кается за свой народ и просит ему помилования; его поведение побуждает многих «мужчин и женщин и детей» собраться вокруг него, чтобы плакать и каяться в своих грехах (1 Езд. 10:1). Один из них, по имени Шехания, исповедует перед Ездрой грех всего народа и предлагает заключить завет с Богом, при котором все должны дать обещание отпустить иноплемённых жён; Ездра вместе с «начальствующими над священниками, левитами и всем Израилем» дал клятву, что они так и поступят, после чего всем жителям Иерусалима и Иудеи было приказано собраться в Иерусалиме (1 Езд. 10:5–7). В ответ на обличение Ездры и призыв расстаться с иноплемёнными жёнами всё собрание выразило согласие; однако было решено выполнить эту общую волю народа не сразу, т.к. это было сопряжено с различными трудностями (1 Езд. 10:10–13).