Ахикар приговорён к казни, но палач щадит его и укрывает в своём доме; далее текст, сохранившийся в более поздних версиях (описание освобождения и оправдания Ахикара, его мести Надану), отсутствует; кроме того, как отмечают исследователи, есть расхождения в деталях между арамейскими фрагментами повести и её более поздними версиями: например, в арамейском папирусе ничего не говорится о роли жены Ахикара в эпизоде спасения Ахикара палачом. Место и время создания повести исследователям до конца не ясны. Исследователи полагают, что она написана в период после правления Асархаддона и до конца V в. до н.э. То, что действие происходит в Ассирии, а также наличие в тексте аутентичных ассирийских имён собственных, аккадских заимствований в повествовательной части позволили некоторым исследователям предположить, что арамейская версия является переводом с аккадского оригинала (Пьер Грело), возможно, через персидский (Абрахам Каули). К концу XX в. большинство исследователей признали оригинальность арамейской версии, в пользу чего говорят, прежде всего, игра слов, возможная только в арамейском языке (Дж. Линденберджер), и использование синонимических пар, характерных для западно-семитской литературной традиции. Лингвистический анализ показал исследователям, что повествовательная рамка и афоризмы написаны на разных диалектах арамейского языка: язык афоризмов древнее – это один из западно-арамейских диалектов, локализующийся в Сирии (Дж. Гринфилд, Дж. Линденберджер); сама повесть написана на «имперском арамейском» диалекте, на котором написаны большинство арамеских папирусов из Элефантины. Следовательно, афоризмы были записаны раньше, чем повесть (по мнению Инго Коттзипера, во второй половине VII – первой половине VIII вв. до н.э. в одном из арамейских государств южной Сирии неподалёку от Дамаска). Отсутствие заимствований из персидского языка даёт основания исследователям датировать написание повести временем до середины VI в. до н.э.; исследователи считают вполне вероятным, что она была написана в Месопотамии, где в VII–VI вв. до н.э. арамейский язык уже в значительной степени вытеснил аккадский, а египетский папирус является одной из копий этой повести. Дж. Линденберджер и др. указывают на то, что образ вероломного племянника, ситуация ниспровержения и реабилитации знатного вельможи хорошо известны в литературе Месопотамии.