Ряд икон местного и праздничного рядов этого храма исследователи связывают с работой Ф.Е. Зубова. С августа 1662 г. Ф.Е. Зубов жил в Москве, куда, как известно исследователям из челобитной иконописца царю Алексею Михайловичу, он прибыл для исполнения царского заказа – иконы святых, соимённых членам царской семьи, в молении Господу Саваофу. Однако жалованья ему положено не было, о чём он сообщал в челобитной, дабы «голодною смертию не помереть и… государева иконного дела не отбыть». В декабре того же года Ф.Е. Зубов вошёл в число пяти жалованных царских иконописцев с денежным и кормовым содержанием. С этого времени он участвовал в исполнении заказов иконописцами Оружейной палаты, что по годам исследователи прослеживают в приходо-расходных документах. В июле 1668 г. ему был отведён участок в Зарядье и выделено 30 руб. для строительства своего двора, при этом указывалось, что данное пожалование «иным то не в образец для того, (а ради того) что он мастер доброй в иконописном художестве». В 1675 г. двор Ф.Е. Зубова, где он проживал с женой, двумя сыновьями и двумя дочерьми, находился в Белом городе за Ильинскими воротами между улицами Покровкой и Мясницкой. В 1679 г. по ходатайству Ф.Е. Зубова ему было повышено годовое жалованье с 18 до 24 руб. (67 руб. выплатили Симону Ушакову), в 1687 г. его жалованье составило 46 руб. 30 алтын. Несмотря на отказ в 1681 г. взять ученика по причине преклонного возраста («Фёдор Евтихиев сказал, что он старостию учить не может»), в 1682 г. он принял в обучение четырёх человек. В 1689 г. «погорел и разорился без остатку», о чём исследователям известно из бумаги на выдачу ему из Оружейной палаты в феврале этого года 10 руб. «на пожарное раззорение». Последней работой Ф.Е. Зубова, осуществлённой в 1689 г., является роспись Спасо-Преображенского собора московского Новоспасского монастыря, где он принял под своё руководство артель костромичан, заменив Гурия Никитина. По мнению исследователей, участие Ф.Е. Зубова в этой работе состояло в подготовке «знамени» для композиций паперти. Его имя внесено в синодик Сийского монастыря. Ф.Е. Зубов упоминается как миниатюрист, знаменщик, реставратор, регулярно привлекавшийся для оценки состояния и последующих работ по поновлению, позолотчик, организатор работ Оружейной палаты. По мнению Натальи Игнатьевны Комашко, острая востребованность в царских мастерских Ф.Е. Зубова как иконописца была связана с его способностью являть творчеством яркий пример «стилистической трансформации и гибкости… Работы его домосковского периода стилистически архаичны, но стоило художнику соприкоснуться с московской художественной жизнью, как его манера письма приходит в полное соответствие с той, что декларировалась главой иконописной мастерской Оружейной палаты (Симоном Ушаковым)». Ф.Е. Зубов привлекался и к работе в качестве знаменщика: «…И за всех товарищев своих всякия иконописныя и стенныя дела знаменил». По его знамени могли писать иконы мастера другой артели. Так, он знаменил иконы для иконостаса собора Пахомиева нерехтского Сыпанова во имя Святой Троицы монастыря, впоследствии написанные под руководством Гурия Никитина, миниатюры для рукописей. В 1680 гг. имя Ф.Е. Зубова регулярно встречается в связи с организацией работ Оружейной палаты.