Сохранилось предание о том, что в древности 12 декабря каждого года он должен был докладывать царю о прибавлении дня, за что получал 24 руб. серебром, а 12 июня – о прибавлении ночи, после чего заключался в тёмную палату на Ивановой колокольне на 24 часа. Школ звонарей в современном смысле на Руси не было, но при некоторых соборах и монастырях существовали звонарские артели, аналогичные средневековым цехам, они способствовали как обмену опытом, так и сохранению местных традиций звона. Навыки обычно передавались «с рук» при непосредственном общении. Наиболее удобным временем для выявления людей, способных к колокольному звону, была Светлая седмица, или, как её ещё именовали, «звонильная неделя», когда каждый желающий мог пробовать свои силы в колокольном искусстве. Для запоминания и передачи ритмов звона звонарь использовал так называемые звонарские приговорки, или присказки, мнемонического типа: короткие ритмизованные тексты, изредка произносимые нараспев, запечатлевшие характерные ритмоинтонационные обороты колокольного звона местных традиций. Например, приговорка, услышанная священником Павлом Александровичем Флоренским от одного из звонарей Троице-Сергиевой лавры: «Архи – мандрит / Нам о – ставил / Сорок восемь / Колко – лов». Нередко оказывалось, что незаурядным талантом обладали не только штатные церковные звонари, но и обычные прихожане; также искусно звонили в колокол бродячие нищие и юродивые. Часто их способности, судя по рассказам и воспоминаниям очевидцев, сочетались с душевной просветлённостью и прозорливостью. Существует целый ряд устойчивых представлений о личности звонаря и его способностях к колокольному звону. К нему нередко относятся как к человеку особенному, выделяющемуся из общины редким даром обращаться к Богу посредством колокольного звона. Находясь на обособленной от помещения храма и устремлённой к небу колокольне, звонарь, хотя и скрыт от глаз молящихся, непосредственно участвует в ходе богослужения. Возможно, поэтому иногда встречаются рассказы о «звонах по нотам», которые якобы в прошлом производились на некоторых звонницах и колокольнях учёными звонарями. Традиционный комплекс способностей, в частности, наличие особо развитого музыкального слуха, далеко не всегда является необходимым и достаточным условием для успешной деятельности звонаря. Его действия, особенно в ансамбле, происходят, в первую очередь, на основе зрительных, моторных и осязательных ощущений от контакта с верёвками, педалями и другими средствами управления колокольным набором. К тому же на колокольне или в непосредственной близости к колоколам во время общего звона их звучание, как правило, искажено или трудноразличимо. По выражению одного из старейших звонарей московского Данилова монастыря Михаила Ивановича Макарова (род. в 1906 г.), для звона надо «иметь музыкальность и рук и ног», т.е. способность к координации физических движений и ритмичной игре. В то же время представление о том, что звонарь, имея дело со звуком большой интенсивности, как правило, обладает пониженным слухом, ошибочно и практикой не подтверждается.