Секта павликиан продолжала существовать во Фракии вплоть до начала XIII в., подобно евтихам, которые также были привлечены веротерпимостью Цимисхия. В XI–XII вв. павликиане оставались верными Византии, принимая на ее стороне участие в битвах с норманнами, хотя византийцы и делали попытки обратить их в «правильную» веру. В начале XII в. часть павликиан была насильственно обращена в православие, остальные рассеялись по всей Европе и оказали влияние на богомилов, а возможно, и на катаров и альбигойцев. Крестоносцы во время захвата Константинополя (1204 г.) еще застали там павликиан. Хоть и немногочисленные, их общины продолжали существовать в течение всего II тыс. н.э., распространившись по всей территории Византии. Так, в XVIII в. из-за религиозных преследований турками общины г. Никополиса (запад Греции) павликиане бежали за Дунай, осев в Банате (входившим тогда в состав Австро-Венгрии). Эти переселенцы стали называться Банатскими болгарами. До сих пор на границе Румынии и Сербии проживает 10–15 тыс. потомков павликиан – банатских болгар (хоть они и забыли свои прежние верования и сейчас исповедуют римо-католичество). На территории восточной Армении следы павликиан прослеживаются до середины XIX в. Британский исследователь Конибер зафиксировал дискуссии между павликианами и армяно-григорианским епископом в 1837 г. Мировоззрение павликиан трудно восстановить. Длительное время оно считалось разновидностью манихейства, хотя утверждение, что они отрицали Ветхий Завет, сегодня оспаривается. Согласно их учению, истинный, совершенный Бог имеет прямое отношение только к духовному миру, тогда как творцом видимого мира является Демиург. Павликиане обвиняли католическую церковь в том, что она не различает эти две сущности, и фактически поклоняется Демиургу. В своих диспутах с католиками они подчеркивали, что, в отличие от католиков, поклоняющихся творцу этого мира, сами они верят в того, о ком Иисус говорил: «А вы ни гласа Его никогда не слышали, ни лица Его не видели» (Иоанн. 5:37). Павликиане придерживались дуалистической антропологии: в их представлении, человеческая природа состоит из двух сущностей: сотворенной Демиургом телесной, состоящей из материи, и духовной, имеющей божественное происхождение. При этом зародыш божественной жизни содержится в каждом человеке, и каждый при благоприятных условиях способен в той или иной форме воспринять послание божественной правды. Они верили, что Демиург, «сотворив» человека путем соединения его духовной и телесной сущностей, пытался удержать первого человека в абсолютном рабстве. Первый человек не должен был сознавать свою высшую природу, чтобы у него не обнаружилось стремление высвободиться из царства Демиурга. Отсюда – и повеление не есть от дерева познания добра и зла. Но Адам ослушался повеления Демиурга, и его непослушание разорвало оковы рабства. Таким образом, он и его род достигли осознания своей высшей природы. Петр Сицилийский отмечает, что павликиане не считали «грехопадение» в Эдеме грехом, а наоборот, благом и необходимой предпосылкой для будущего искупления. Павликиане верили в существование имманентной связи между человеческими душами и всевышним Богом, связи, которая не может быть разрушена Демиургом. Каждая душа содержит Божественное откровение, и благодаря этому способна противостоять влиянию Демиурга. Это, по их мнению, подтверждают слова из Евангелия от Иоанна: «В нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Иоанн. 1:4–5). Этот свет, в частности, проявляет себя в присущем всем людям чувстве правды. Вместе с тем, человеку присуща свобода воли, и именно от его решения зависит, подчинится ли он власти греха, угнетая зерно божественного света в своей душе, или же будет следовать путем, предначертанным божественным Откровением, тем самым, взращивая в себе зерно божественной жизни, даруя ему свободу и силу. При этом, как бы низко ни пал человек, благодаря самой своей природе он не может быть полностью и навсегда лишенным вечной своей причастности к Богу.