Так, например, запрещалась деятельность служителей культа до предоставления сведений о них в местный орган власти. Более подробно были прописаны правила регистрации религиозного объединения и рассмотрения ходатайств его членов по поводу проведения собраний и мероприятий. За проведение неразрешённых религиозных собраний и шествий организаторов могли привлечь к судебной ответственности. Членами религиозного объединения могли быть только люди, проживавшие в одном городе, в сельской местности – в одном районе; лица, состоявшие одновременно в нескольких религиозных объединениях, подлежали судебной ответственности. Инструкция 1929 г. предоставляла право местным органам НКВД, а также «другим органам, на которые возложена обязанность по охране революционного порядка» (т.е. ОГПУ), «командировать своего представителя на всякое собрание верующих для наблюдения за порядком и безопасностью». Такие представители наделялись правом прервать и закрыть собрание в случае каких-либо нарушений в его проведении. Особенно важным было появившееся в Инструкции 1929 г. нововведение о ликвидации религиозного общества при обнаружении в его деятельности местными властями отклонений от установлений закона. Инструкция повторяла нормы постановления «О религиозных объединениях», согласно которым решение местных властей о закрытии молитвенного здания верующие могли обжаловать во ВЦИК. Однако решение районных или городских властей о ликвидации религиозного объединения могло быть обжаловано только в облисполкоме, принимавшем окончательное решение. Таким образом, ведомственный документ корректировал законодательный акт более высокого юридического уровня в сторону существенного ограничения прав верующих. Вступление в силу постановления «О религиозных объединениях», формально предоставлявшего верующим некоторые гарантии их правовой защиты, никак не повлияло на проходившую с марта 1929 г. по март 1930 г. антицерковную кампанию. Напротив, активизация антирелигиозной борьбы давала основание региональным властям, проводившим массовое закрытие городских и сельских храмов, поднимать вопрос об ужесточении конфессионального законодательства по отношению к верующим. После многочисленных обращений областных партийных и государственных органов по поводу трудностей из-за необходимости согласовывать закрытие храмов с вышестоящими структурами Комиссия по вопросам культов на заседании 6 февраля 1930 г. согласилась с тем, что «дело ликвидации молитвенных зданий должно опираться на активное участие широких масс». Комиссия постановила: «Признать, что в связи с развёртыванием кампании по закрытию молитвенных зданий закон об отделении церкви от государства от 8 апреля 1929 г. подлежит пересмотру в сторону упрощения процесса закрытия» (Государственный архив Российской Федерации). Право окончательного решения вопроса о ликвидации молитвенных зданий передавалось краевым и областным исполкомам, утверждения их решения ВЦИК не требовалось.