13 обвиняемых: игуменьи Веры (Побединской), протоиереев Иоанна Арсеньева, Сергия Успенского, Михаила Славского, священников Александра Хотовицкого и Илии Громогласова, церковных активистов мирян Л.Е. Анохина, П.Н. Перцева, А.П. Каютова, С.И. Головкина, Д.М. Щепкина, А.А. Успенского и Н.Н. Билевич-Станкевича. 11 декабря обвиняемые выступили с последним словом. Как правило, они отказывались признать себя виновными в контрреволюционной или конспиративной деятельности. Особенно ярким было последнее слово священника Илии Михайловича Громогласова, который решил рассказать о пройденном им жизненном пути, поскольку «если будет уважена просьба о применении ко мне высшей меры наказания Прокурора, то я должен буду замолчать навсегда». Своё выступление на суде он закончил словами: «Тяжело умирать, но и тяжело жить бревном, будучи оторванным от любимого дела». Видный инженер-путеец Перцев, член приходского совета храма Христа Спасителя, сказал: «Я заверяю вас, граждане судьи, совершенно искренне, что я считаю за честь сидеть между такими людьми, как Щепкин и Хотовицкий... Я много сделал полезного и Советской власти в смысле разных построек и проведении железных дорог. Я прошу Революционный Трибунал, несмотря на все чудовищные обвинения в агитации, заговоре и так далее, отнестись ко мне внимательно и снисходительно». Многие обвиняемые, в том числе игуменья Вера (Побединская), отказались от последнего слова. 13 декабря был оглашён приговор Московского трибунала. Смертных приговоров вынесено не было. Главные обвиняемые – игуменья Вера (Побединская), протоиереи Сергий Успенский и Александр Хотовицкий – были приговорены к десяти годам лишения свободы, священники Николай Миловский и Василий Богоявленский, миряне А.А. Успенский и Н.Н. Билевич-Станкевич – к восьми годам заключения; другие обвиняемые получили меньшие сроки: 15 человек были приговорены к пяти годам, 15 человек – к трём годам, 3 человека – к двум годам, 14 – к полутора годам и 17 человек – к году лишения свободы. 35 человек были оправданы. Учитывая объявленную амнистию в связи с пятилетием Октябрьской революции 1917 г., трибунал постановил всем осуждённым более чем на год заключения срок отбытия наказания сократить на треть, а осуждённых на год освободить. Амнистия не распространялась на осуждённых по 62-й ст. Уголовного кодекса о членстве в контрреволюционной организации. Московские процессы 1922 г. (как и другие открытые судебные процессы, связанные с противодействием изъятию церковной собственности) проводились советскими властями для решения сразу нескольких задач: проведения крупномасштабной показательной карательной судебной акции против священников и мирян в целях запугивания духовенства и активных верующих; дезорганизации высшего церковного, епархиального и приходского управления ради содействия деятельности обновленцев и устранения от руководства церковью патриарха Тихона (Беллавина); обоснования юридической незаконности существования в Советском государстве православной иерархии и тем самым – самой церкви. Московские процессы служили этапом к главному антицерковному процессу над патриархом Тихоном (Беллавиным), подготовка к которому в конце 1922 г. вступила в активную стадию. После того как высшее партийное руководство приняло решение об отмене суда над патриархом и 25 июня 1923 г. Тихон (Беллавин) был освобождён, во второй половине того же года были освобождены и священнослужители, осуждённые на Московских процессах 1922 г. В дальнейшем большинство из них подвергались новым репрессиям со стороны советских властей, но уже, как правило, во внесудебном порядке.