Иштван Перцель также считает, что первый и третий трактаты «Против несториан и евтихиан» являются отражением полемики внутри оригенизма, он согласен и с тем, что оппоненты Леонтия Византийского опирались на «Ареопагитики», однако самого Леонтия Византийского исследователь причисляет к исохристам, а его оппонентов – к протоктистам. В.М. Лурье так же настаивает на оригенизме Леонтия Византийского и при этом сомневается в правильности отождествления его с Леонтием из «Жития Саввы Освященного». С его точки зрения, подтверждением гипотезы Иштвана Перцеля о принадлежности Леонтия Византийского к одной из оригенистских партий является его концепция умозрительной частной природы, которая позволяет частной природе Христа предсуществовать вне времени в единстве с оригенистской Энадой. В.М. Лурье осторожно причисляет Леонтия Византийского к протоктистам – к той партии оригенистов, которая, как он полагает, накануне пятого вселенского Собора отказалась от идеи предсуществования Христа по человечеству, т.е. от двухсубъектности в христологии, избежав в отличие от исохристов соборной анафемы. Исследователи отмечают, что в сочинениях Леонтия Византийского нет ни одной из тех концепций, которые осуждаются в десяти анафематизмах 543 г. и в 15 анафематизмах 553 г. Концепции, которые в настоящее время принято считать «исохристскими» или «протоктистскими», отвергаются Леонтием Византийским: он отрицает и неуникальность Христа, к которой ведёт идея соединения природ «по достоинству», и предсуществование Христа (равно как и человеческих душ). Исследователи отмечают, что тем самым вполне вероятно, что Леонтий Византийский принадлежал к той или иной оригенистской партии, например, к исохристам, в числе которых был его друг Феодор Аскида, однако не солидаризировался с богословием той или другой партии, будучи вполне самостоятельным мыслителем. Некоторые элементы его учения (двухсубъектность, выраженная, по крайней мере, на уровне терминологии; акцент на самостоятельности души; скептицизм в вопросе о нетлении тела Адама до грехопадения) могут быть интерпретированы исследователями как оригенистские. Однако во всех случаях речь идёт не о ясном учении, а об интеллектуальной тенденции, что может быть исследователи готовы объяснить принадлежностью к определённой богословской среде.