В ходе полемики выяснилось, что «хионе» не были турками по происхождению, но стали ими, по их признанию, после того как приняли заповеди Моисея, отбросив свою прежнюю веру. Григорий Палама отверг самоотождествление «хион» с мусульманами и назвал их «евреями». Однако они не были этническими евреями, кроме того, признавая обрезание, не праздновали субботу и иудейскую пасху. В качестве «отступников христианства» «хионе» упоминаются Константинопольским патриархом Филофеем в «Опровержении Григоры» и в «Похвальном слове Григорию Паламе». Исследователям известно также, что на Константинопольском соборе 1336 г. рассматривалось дело «хиония», которого обвинили в «иудействовании», и сам он признался в следовании Закону Моисея и принятии учения фессалоникийских евреев. В историографии «хион» отождествляли с представителями союза турецких моряков, проповедовавших ислам, или с профессиональными мусульманскими учителями. Гелиан Михайлович Прохоров вслед за протоиереем Иоанном Мейендорфом отнёс «хион» к жидовствующим, предположив, что они были прозелитами-караимами. Греческое слово «хионе» он сопоставил с «Цион» (Сион), причисляя собеседников Григория Паламы к той части караимов, которые назывались «плакальщиками по Сиону» («хионе», следовательно, были равнозначны «сионянам»). Однако эта теория не нашла поддержки у других исследователей. На основании анализа акта Собора 1336 г. было сделано заключение, что во второй четверти XIV в. среди греческого населения города Фессалоника существовала группа солунских иудействующих, которых рассматривали в одном ряду с так называемыми болгарскими жидовствующими. О болгарских иудействующих сообщается в Житии преподобного Феодосия Тырновского, составленном Константинопольским патриархом Каллистом. В нём упоминаются «еретики», которые дерзнули хулить иконы, храмы, евхаристию, священство и «иная безместная деяти». Оппоненты «еретиков» видели в этом движении еврейское влияние: «...Вина же сим деющимся от иудеев… о еже надеятися на царицу, яко от рода тех сущу» (Феодора, жена болгарского царя Иоанна Александра, была крещёной еврейкой). Собор 1359/1360 г. в Тырнове осудил еретиков: «...От еврейских ересов зле мудрствующих прокляше». В Западной Европе иудействующими называли разные еретические движения (от альбигойцев до гуситов), а также крещёных евреев, возвращавшихся в иудаизм или продолжавших практиковать отдельные иудейские обряды, хотя в строгом смысле слова иудействующими они не были. В эпоху Реформации обвинения в «иудействовании» появлялись с особой частотой и имели более серьёзные последствия, чем обвинения в «ереси». В «иудействовании» из-за увлечения еврейским языком и мистикой обвиняли немецкого гуманиста Иоганна Рейхлина (1455–1522 гг.); автора первого издания Нового Завета на еврейском языке протестантского гебраиста Себастьяна Мюнстера (1489–1553 гг.), а позже сторонника изгнания евреев из Европы, получившего от Иоганна Экка (1486–1543 гг.) и Мартина Лютера (1483–1546 гг.) прозвище «раввин». Мартин Лютер, сам знаток древнееврейского языка, «подозревал» гебраистов своего времени в «иудаизации» христианства. Католики называли иудействующим Ульриха Цвингли (1484–1531 гг.) и Жана Кальвина (1509–1564 гг.). Андреас Рудольф Карштадт (1480–1541 гг.) обвинил в «иудействовании» племянника Иоганн Рейхлина, протестанта Филиппа Меланхтона (1497–1560 гг.), а по мнению Жана Кальвина, лютеранская литургия возвращала верующих к иудаизму.