Члены общины (гихтелиане) стали называть себя «ангельскими братьями» (ср.: Мф. 22:30), проповедовали строгий целибат, практиковали многочасовую безмолвную молитву, культивировали визионерский опыт (ведущую роль в амстердамской общине наряду с Гихтелем играли также И. Пассавант и И. Юберфельд). Враждебное отношение городских властей к Гихтелю постепенно сменилось более терпимым, что способствовало расширению общины. Общины «ангельских братьев» возникли не только в Амстердаме, но и в Гамбурге, Альтоне, Берлине, Магдебурге, Нордхаузене. К числу последователей Иоганна Гихтеля некоторое время принадлежал Арнольд, впоследствии порвавший с общиной из-за разногласий во взглядах на вопросы пола и брака (его намерение жениться Гихтель гневно осудил как отступничество). В 1682 г. при финансовой поддержке бургомистра Амстердама Конрада ван Бойнингена Гихтель подготовил (при участии профессора Альхарда де Редта) и издал первое полное собрание сочинений Якоба Бёме (в 11 т. in octavo). Экземпляр этого издания с пометками Гихтеля стал впоследствии основой собрания сочинений Бёме с примечаниями, вышедшего в Гамбурге в 1715 г. После смерти Гихтеля нидерландскую общину «ангельских братьев» возглавил Юберфельд, гамбургскую – И. Глюзинг; однако численность общин резко сократилась, а связь с учением Гихтеля стала стремительно ослабевать. Учение Иоганна Гихтеля представляет собой радикально спиритуалистическую интерпретацию теософии Якоба Бёме, откуда он воспринял, прежде всего, антропологические и отчасти натурфилософские компоненты. Его средоточие образует мистика священного брака, развитая в связи с представлением Бёме об андрогинной природе первочеловека Адама. Гихтель целиком перенял учение Бёме о первом грехопадении Адама, предшествующем сотворению Евы, и о разделении полов как следствии этого грехопадения. Райское состояние Адама он интерпретировал как пребывание в небесном браке с Девой Софией, а новое рождение души в Боге – как возобновление этого брака, разрушенного греховным произволением Адама. Статус Софии в его учении для исследователей остаётся неясным. Отличая её от Творца, Гихтель называет Софию «Словом Божиим» и приписывает ей важную роль в творении, отождествляя с божественным глаголом «Да будет!»: «Она есть Fiat, которым Бог сотворил все вещи». Тем самым утверждается её нетварная природа. София «не Бог, но образ и подобие Божие», «Зеркало мудрости Божией». По убеждению Гихтеля, только в ней Бог открывается нам как Святая Троица: «Мы, люди, не можем постичь её (Троицу) вне Девы Софии…, ибо она рождает сама себя сообразно трём принципам и равным образом рождается от этого образа Девы: что есть сокровенная тайна, ведомая лишь тем, кто обручен небесной Деве Софии». Исследователи считают истолкование Гихтелем отношения Софии ко Христу чрезвычайно двусмысленным. С одной стороны, она выступает как невеста Христова, а Христос как её «огненный супруг»; с другой – Гихтель утверждает, что в Софии Христос рождается, так что именно она, а не Мария, оказывается настоящей Богородицей: «Эта Дева открывается в Марии, и в той же самой Деве Христос стал человеком... От Марии Он принял лишь внешнего человека, семя Давидово, в котором пострадал и воскрес. Эта София вновь приняла теперь во Христе своего утраченного огненного супруга и вновь обрела полноту... Оттого и называют Его новым Адамом, и лишь вместе со Христом мы в нашем новом рождении привлекаем к себе сию Деву нашей юности и становимся девственными мужами; и как мы вводим в неё наше воображение, так она приемлет во чреве и рождает Иисуса в нас».