БУХАРЕВ Александр Матвеевич (1822–1871 гг.) – православный богослов, экзегет и литератор; архимандрит Феодор с 1853 по 1863 гг. Воспитывался в Тверском духовном училище, Тверской духовной семинарии и Московской духовной академии, которую окончил в 1846 г. магистром. В том же году был пострижен в монашество и получил кафедру библейской истории, а потом Священного Писания (с 1852 г. – экстраординарный профессор). Особое влияние на А.М. Бухарева как мыслителя оказали Московский митрополит Филарет (Дроздов; 1782–1867 гг.), профессоры Московской духовной академии философ и богослов Фёдор Александрович Голубинский (1797–1854 гг.) и церковный историк и богослов, ректор академии Александр Васильевич Горский (1812–1875 гг.), а также юродивый священник Пётр Алексеевич Томаницкий (1781–1866 гг.). С 1849 г. Бухарев начал активно сотрудничать с богословскими журналами («Прибавление к творениям св. Отцов в русском переводе», «Православный собеседник»). В 1854–1858 гг. Бухарев – инспектор и ординарный профессор Казанской академии по кафедрам догматического и нравственного богословия, в 1858 г. назначен членом петербургского Комитета духовной цензуры, а в 1861 г. уволен в число братии Переяславского монастыря Владимирской губернии. В середине 1863 г. Бухарев снял с себя сан, женился на дочери священника А.С. Родышевской и до конца жизни вёл бедственное существование, кое-как перебиваясь литературными заработками. Идеи Александра Матвеевича Бухарева были во многом новаторскими, ограничения в творчестве он воспринимал как «прекращение богослужения мысли и сердца», горячо верил в возможность согласования научных и догматических истин, большое внимание уделяя мистико-пророческим откровениям Библии. Исследователи утверждают, что его можно понять только в связи с обстановкой, при которой Бухарев начал свою деятельность. Николаевский режим сковывал жизнь во всех направлениях; особенно заметно разруха коснулась церкви (см., например, Морошкин, «Материалы для истории православной церкви в царствование императора Николая I», изд. в 1902 г. Императорским историческим обществом; «О православном белом и чёрном духовенстве в России», изд. в 1866 г. в Лейпциге; А.Н. Котович, «Духовная цензура в России 1799–1855»). Порядки лагеря стали порядками религиозной жизни. Разрыв между передовой частью общества и церковью принял непримиримые формы. Весь ужас этого разрыва пережил А.М. Бухарев и принёс свою жизнь в жертву искупления. Его ощущения разделяли и другие представители церкви – например, архиепископы Никанор Бровкович (1826–1890 гг.) и Иннокентий Борисов (1800–1857 гг.), – но никто в такой степени, как Бухарев. Его тонко организованная натура благородного монаха ценой страданий как бы искупляла грехи целой мрачной эпохи. Вот почему он был почти одинок. Оценить его по достоинству не всегда были в состоянии даже люди бесспорно умные и свежие, такие, как мыслитель, писатель и публицист Никита Петрович Гиляров-Платонов (1824–1887 гг.). А.М. Бухарев духовно вполне сформировался в Московской академии; почти всё, что он напечатал впоследствии, было им продумано и написано здесь. Исследователи не могут сказать, что Бухарев создал новую или значительно перестроил старую богословскую систему. Главное было не в построениях, а в настроении, которое их продиктовало. Бухарев читал в Московской академии Священное Писание, но внимательно следил и за светской литературой, особенно увлекался Николаем Васильевичем Гоголем (1809–1852 гг.). К нему он написал в 1848 г. три письма, из которых уже первое вызвало суровый выговор со стороны митрополита Филарета. Позднейшие русские библеисты отмечали цельность и стройность предложенной Бухаревым на основе единства Ветхого и Нового Заветов сотериологической концепции (см. Сотериология), уникальность оптимистического духа его теодицеи и антроподицеи, его гуманизм. Бухарев как никто другой из русских церковных деятелей впитал в себя богословие пламенного апостола Павла (который всегда покорял самые сильные религиозные натуры в истории – Иоанна Златоуста, Августина Блаженного, Мартина Лютера). Он считал, что главное дело для человека – «общение в Христовых страстях, участие в духе и расположениях той любви Господней к грешным и заблуждающимся, по которой Он душу Свою положил за них, как будто Он один и был виновен за всех».