Он пребывает в мире в Своих «сущетворных исхождениях» и «благотворящих промышлениях», в Своих силах и энергиях. В этом Своем самооткровении миру Бог познаваем и постижим. Но это значит, что Бог постижим только из Откровения, Слова Божьего. Есть, впрочем, и другое откровение. Это – мир. Бог познаваем и постижим в том Его лике, который открыт и явлен миру. Иначе говоря, Бог познается и постигается в Своих отношениях к миру или к твари. Именно в этих отношениях (и только в них) Бог как бы исходит из Себя, неизменно и непрестанно исходит в мир и, однако, в этом непрестанном Своем действовании остается недвижным и неизменным, остается при Себе в совершенном тождестве и простоте Своего собственного бытия – тот же и иной. По причине Своей благости Бог и творит, созидает, животворит и совершает всяческое. Как от источника света повсюду простираются его живительные лучи, так и Первоверховное Благо своим неизменным сиянием озаряет все существующее, источает повсюду свои сверхсущностные и животворящие лучи. Солнце есть только видимый и отдаленный образ Божественного и духовного Света, Свет есть образ Блага. К этому лучезарному Свету все существующее стремится и тяготеет. И только чрез причастие этим лучезарным озарениям (в меру вместимости) все существующее и существует, живет – поскольку оно как бы пронизано лучами духовного и умного света. Вместе с тем эти светоносные лучи можно назвать «лучами Божественного мрака», ибо они слепят силой своего невместимого света, – «неприступный свет» Божества есть мрак, неудобозримый от чрезмерности источаемого освещения. Все вещи говорят о Боге, и ни одна не говорит достаточно. Все свидетельствуют о Нем, и ни одна Его не открывает. И все катафатические (утверждающие знание о Нем) имена, образы и понятия говорят о Его действиях и «промышлениях», но не о Его Существе. Во множественности своих «исхождений» Бог остается неизменным, и множественность имен Божьих обозначает множественность Его дел, не нарушая существенной простоты и сверхмножественности Его бытия. Будучи всеимянным, Бог и безымянен, будучи всем во всем, Он и ничто ни в чем. Лествица катафатического богословия, открывающая Божественные имена, извлеченные, главным образом, из Священного Писания, есть ряд ступеней, служащих лишь опорой созерцанию. Так, для Василия Великого наименования, отрицающие в Боге то или иное свойство, заимствованные из тварного мира, не могут определить положительное содержание понятия «Бог». Он отличал от непостижимой Сущности Бога «действования», которые нисходят в мир и в которых Бог познается. Мы с очевидностью познаем, – писал он, – что Бог есть; и можем узнать и понять, как Бог есть. Но что Бог есть, какова Его «сущность», этого не знает и не может знать никто. Прежде всего, потому, что вместимость тварного ума всегда ограниченна, а бытие Божье бесконечно и беспредельно. Василий Великий утверждает, что нет ни одного понятия, которое могло бы объять все естество Божье, и было бы достаточным для того, чтобы его выразить. Его сущность непознаваема и совершенно неизреченна, причем эта непознаваемость и неизреченность Божественной природы относится и к ангельскому миру.