Другие грамматические сочинения, например «Буковница», «О множестве и о единстве», «Сила существу книжнаго писма», «Сила существу книжнаго писания», также предписывают писать титло над словами со значением святости, но тем самым отличают их не только от слов с «греховной» семантикой, но и от всей остальной, т.е. нейтральной, лексики: «Что покрыто пишется, то свято, а что непокрыто, то посреднее, ино же и отпадшее». Нейтральное, «посреднее», значение определяется следующим образом: «Посредне же есть, еже чист он сосуд или ино что веществено, или чиста она риза, или пища, или ино что таковых, или чисто оно тело, сиречь бело видимо, или зерцало яко светло, или питие яко учреждено. Се есть посредне, земно и душевно, человеческо сущо, и подобает сие разумевати и глаголати посредне, и писати просто, без покрытия, якоже и есть». Таким образом, задача писца заключается в том, чтобы «не смешать несмесная» – правильно квалифицировать слова, как обозначающие «святое», «посреднее» или «отпадшее». Ошибка в определении значения слова и, как следствие, её ошибочное написание неизбежно приведут к изменению смысла, особенно опасному для священных текстов. Поэтому орфографические руководства не ограничиваются только общими правилами, но стремятся описать возможно большее число конкретных случаев. В «Сказании о книжной премудрости» данный принцип демонстрируется на цитатах из Священного Писания. Особые правила существовали относительно написания имён «Исус» и «Мария», а также слова «царь». Под титлом эти слова писались только в том случае, если они относились к Иисусу Христу или Богородице, если эти слова относились к людям, в том числе святым, их нужно было писать без титла. Совершенно иное употребление титла было предложено Лаврентием Зизанием. В его «Грамматике» титло является лишь показателем того, что слово, написанное под ним, сокращено, поэтому под титлом даны многие слова с несакральной семантикой, с другой стороны, слова со значением святости даны без титл. Эта инновация Лаврентия Зизания была отвергнута русскими книжниками: авторы рукописных редакций его «Грамматики», созданных в XVII в., заменяли определение титла, данное Лаврентием Зизанием, на традиционное (Российская государственная библиотека) либо вообще исключали раздел «О титле» из текста «Грамматики» (Российская государственная библиотека). Принцип антистиха в русских книгах церковной печати последовательно начал проводиться с середины XVII в., после никоновской книжной справы. Поскольку справщики опирались на «Грамматику» Мелетия Смотрицкого, предложенная Мелетием Смотрицким система различения грамматических омонимов легла в основу последующего церковнославянского правописания, хотя в неё вошли далеко не все предложенные Мелетием Смотрицким антистихи. В результате никоновской справы принцип антистиха из области теоретических построений перешёл в орфографическую практику. Становление современной орфографической системы церковнославянского языка приходится на вторую половину XVII – начало XVIII вв.; в частности, при Патриархе Иоакиме в богослужебные книги было введено противопоставление форм с помощью оксии и каморы. В XVIII – первой половине XIX в. единой орфографической нормы церковнославянского языка не существовало. Крупные книжные центры (Москва, Санкт-Петербург, Киев, Почаев) опирались на собственные орфографические традиции.