Редакторы «Острожской Библии» провозглашали следование греческому образцу главным принципом своей работы. Септуагинту они считали наиболее правильным переводом Священного Писания, ближайшим по тексту как к еврейскому оригиналу, так и к славянскому переводу Библии. На титульном листе «Острожской Библии» указано, что славянский текст «зводу [Септуагинте] с тщанием и прилежанием елико можно, помощью Божьей последовася и исправися». Решение «во всём неизменно и несомненно последовати» Септуагинте зафиксировано и в предисловии князя К.К. Острожского. Особенно радикальной правке по греческому альдинскому изданию были подвергнуты книги, переведённые в Геннадиевской Библии с латыни: эти книги были либо вновь переведены с греческого языка («Первая и Вторая Паралипоменон», «Первая и Вторая Маккавейские», «Премудрости Соломона», «Книга пророка Иеремии», главы 1–25, 46–51), либо отредактированы по греческому источнику («Первая и Вторая Ездры», «Книга Неемии»). Специально для «Острожской Библии» была переведена с греческого «Третья Книга Маккавейская», известная греческой и не известная латинской традиции. В наименьшей степени справе было подвергнуто Четвероевангелие: из исходного текста Геннадиевской Библии был удалён лекционарный аппарат, т.е. Евангелия служебного типа преобразованы в Евангелия четьего типа. Помимо правильности в текстологическом отношении, которая связывалась с верностью греческому тексту, филологическая работа острожских редакторов была нацелена на правильность и в языковом отношении. Перед создателями Геннадиевского свода стояла, прежде всего, задача «фиксации наличного актуального текста Священного Писания в церковнославянском переводе», а не его языковой нормализации. При подготовке Геннадиевской Библии не была проведена последовательная языковая правка, отсутствовало критическое отношение к источникам. В результате язык Геннадиевской Библии, представляющей собой «довольно пёстрое наслоение разновременных переводов», отличается «эклектизмом», сочетает некнижные формы, «отклонения в сторону русского языка» с тенденцией к архаизации. Книгопечатание как новая форма копирования текста предъявляло особые требования к стандартизации языка, поэтому при издании библейского кодекса в Остроге на первый план была выдвинута задача языковой нормализации. Идея правильности языка для острожских редакторов связывалась с решением проблемы языковых «разностей», т.е. вариативности языковых элементов. Последовательной унификации подверглись орфография и грамматика библейских текстов. Правке были подвергнуты грамматические ошибки, допущенные в Геннадиевской Библии в отношении собственно книжных церковнославянских форм, не имевших аналогов в живом языке (вокатива, двойственного числа, простых претеритов, кратких действительных причастий и др.).