Древнейшие образцы знаменного распева, известные исследователям по рукописям XII–XIV вв., представляют собой графическую запись, в которой соблюдается принцип «слог – знак» и используется большое количество простых, однозвучных знамен (стопиц, крюков и т.п.). Это указывает на относительную краткость распевов и несложную мелодическую структуру. В более поздних рукописях, написанных после создания во второй половине XV в. новой редакции певческого Октоиха и формирования стиля столпового знаменного распева, обнаруживаются более развитые графические формы (хотя и сохранившие преемственную связь с древними), содержащие значительное количество фитных и лицевых начертаний. Одновременно с этим устойчивое графическое воплощение получают песнопения большого распева, основанные преимущественно на мелизматических формулах. Наконец, возникшие в конце XV в. новые стили демественного пения и путевого распева изначально создавались как более протяжённые и мелодически украшенные. На Западе церковное пение – cantus planus (см. Григорианское пение) – появилось под влиянием византийской традиции, и, подобно византийскому пению, было реализовано в монодическом складе. Однако уже к эпохе Каролингского возрождения здесь были разработаны местные наборы развитых мелодических формул для распевания псалмов с учётом специфики латинского текста (сохранились нотные памятники) на основе собственной, кодифицированной в трактатах того же времени системы монодических ладов (см. в статьях Глас, Осмогласие). Ранние формы органума представляют собой удвоение монодии в один из «первых консонансов» (в октаву, квинту, редко в кварту), либо простейшие её гармонизации, мало чем отличающиеся от гетерофонного склада. Несмотря на значительную индивидуализацию в творчестве западных композиторов последующих веков (начиная от школы Нотр-Дам до представителей нидерландской школы), когда cantus planus использовался как материал для развитого авторского сочинения, именно монодический распев, созданный древними безымянными музыкантами, был и остаётся основой богослужебной традиции вплоть до XXI в. Термин «монодия» употребляется также по отношению к древнегреческой и древнеримской музыке (нотные памятники последней не сохранились). Монодичны песни средневековых европейских менестрелей – трубадуров, труверов и миннезингеров, старинные паралитургические песни – итальянские лауды, испанские и португальские кантиги, английские кэрол, одноголосные кондукты. Монодичны арабские макам и его региональные аналоги (турецкий макам, персидский дестгях, азербайджанский мугам, узбекский и таджикский маком и т.д.). Монодией (по ложной аналогии с античной монодией) западные музыковеды с первых десятилетий XX в. называют жанры светской музыки для голоса с инструментальным сопровождением, как правило, ограниченным цифрованным басом (т.е. пьесы гомофонно-гармонического склада), в раннебарочной Италии (приблизительно между 1600 и 1640 гг.) – мадригалы, мотеты, песни («арии») и т.п. В 1647 г. итальянский гуманист Джованни Баттиста Дони предлагал термин «монодический стиль» (лат. «stylus monodicus») вместо распространённого в ту эпоху термина «речитативный стиль» (лат. «stylus recitativus») по отношению к музыке Джулио Каччини, Якопо Пери и Клаудио Монтеверди (сами раннебарочные композиторы свои гомофонные сочинения «монодиями» никогда не называли).