В истории византийской певческой культуры он известен, прежде всего, благодаря двухголосным сочинениям в стиле, подобном «cantus planus binatim» (или «диафония»). К ним исследователи относят два воскресных причастна: первый сохранился в двух рукописях, второй – в одной рукописи. В их записи использовалось два цвета чернил: чёрный для верхнего голоса и красный для нижнего, как полагают исследователи, во избежание путаницы. В рубриках, предваряющих эти песнопения, даны следующие пояснения: «Красные [невмы] следует петь в четвёртом плагальном гласе, а чёрные – в четвёртом автентическом», «этот причастен поётся двумя [певцами], один – по чёрным невмам в четвёртом гласе, и другой по красным – в четвёртом плагальном». Исследователь Михаил Адамис, впервые обративший внимание на эти композиции, полагал, что они были написаны в двух гласах одновременно. Однако особенности этого стиля, для которого, как отмечают исследователи, характерно моноритмическое движение голосов, зачастую параллельными квинтами и квартами, позволяют исследователям предположить, что Мануил Газис использовал различные гласовые мартирии для указания на первоначальный интервал между голосами (т.е. на квинту). Скорее всего, как полагают исследователи, оба причастна сочинялись в четвёртом гласе. К такому выводу пришёл Димитрий Кономос на основании следующих наблюдений. Во-первых, красные чернила, как правило, употреблялись для записи вариантов мелодических фраз (к этому можно исследователи добавляют, что в рукописи красные невмы, судя по весьма тесному расположению, были добавлены после фиксации основной строки нотационных знаков). Во-вторых, срединные мартирии появляются только в верхней строке причастнов, относящейся к четвёртому гласу. В-третьих, мелодико-ладовое содержание причастна имеет сходство с другими мелизматическими песнопениями четвёртого гласа, в то время как с сочинениями четвёртого плагального гласа общих черт не было выявлено. Как выяснили исследователи в процессе анализа партитурной записи, голоса нередко не согласуются ритмически, что исследователи связывают с отсутствием соответствующих ритмических знаков в византийской нотации данного периода. Как отмечают исследователи, этот факт, а также наличие «бравурной» каденции в высоком регистре во втором причастне свидетельствуют о том, что они предназначались для исполнения двумя солистами, а не хором. Принято считать, что для западноевропейского музыкального искусства середины XV в. подобный полифонический стиль является устаревшим, однако, по мнению ряда исследователей, репертуар церковных приходов (в особенности периферийных районов) мог быть разнообразным и включать как более искусные современные полифонические сочинения, так и простые архаичные композиции, подобные свободному органуму. Такие образцы простого двухголосия исследователи встречают в творчестве некоторых других музыкантов этого периода, например, музыкального теоретика Иоанна Плусиадина (впоследствии униатский епископ Мефоны Иосиф). По мнению Димтрия Кономоса, несмотря на то, что в византийской музыке такой тип полифонического письма не получил распространения, он подготовил появление исократимы несколькими десятилетиями позже.