Однако исследователи не исключают, что в виде единого произведения объединялись два сочинения Мелитона – «О Пасхе» и «О душе и теле». 2. «О душе и теле». Текст дошёл только в древних переводах (в греческом подлиннике исследователям известны лишь фрагменты), из которых наибольшее значение имеют коптский и сирийский переводы, с одной стороны, и грузинский – с другой. По мнению Г. Вурста, эти переводы представляют две ветви единого прототипа (там же стемма всех фрагментов). Коптский текст в целом более верно передаёт не дошедший до нас оригинал (хотя при текстологическом анализе исследователи учитывают все разночтения). 3. Фрагменты, наиболее существенными из которых исследователи называют отрывки «Апологии» и гомилии «О крещении». А. Сучу сообщил об открытии коптского текста гомилии Мелитона «О крещении» в саидском манускрипте (доклад на 11-м Международном конгрессе коптских исследований, Клэрмонтский университет, Калифорния, 25–30 июля 2016 г.). Как полагают исследователи, Мелитону ошибочно приписывается также ряд сочинений, самыми объёмными из которых являются сирийская «Апология» и «Ключ» к Священному Писанию. Исследователи отмечают, что Мелитон – типичный представитель малоазийского богословия, берущего начало от апостола и евангелиста Иоанна Богослова и представленного такими авторами, как Ириней Лионский или Ипполит Римский. Он настаивает на существовании двух природ Христа, предваряя дальнейшие общецерковные формулировки; особенно подчёркивает реальность и телесность воплощения Господа, что привело к упрёкам в «антропоморфизме» в его адрес со стороны Оригена. Архаические черты доникейского богословия исследователи видят в отсутствии чётких высказываний о Святом Духе. В антропологии Мелитон настаивает на том, что образ Божий заключается не только в душе, но во всём человеке, в том числе и в его теле. Соответственно Мелитон является дихотомистом, не отделяющим душу от духа. В экзегетике Мелитон – один из наиболее ярких последователей типологии, избегающей крайностей аллегорических толкований. Особое внимание Мелитон уделял полемике с гностиками и иудеями. Его интерес к канону Священного Писания и путешествие на Святую землю также, как полагают исследователи, были связаны с антииудейской полемикой. Некоторые тексты православного богослужения Великого пятка и крестобогородичны среды и пятка Октоиха отражают косвенное влияние произведений Мелитона на древнецерковную литературу. Об этом свидетельствуют, во-первых, употребление слова «Агница» применительно к Богоматери и, во-вторых, особая выборка ветхозаветных чтений. Из четырёх ветхозаветных текстов, развёрнуто цитируемых Мелитоном в гомилии «О Пасхе», три встречаются вместе именно в богослужении Страстного цикла: Пс. 2:1–2 является рефреном богослужения Великого пятка (как антифон восьмого гласа; весь псалом читается в начале царских часов); Иер. 11:19 читается в Великий четверток на утрене (паримийное чтение Иер. 11:18–23; 12:1–5, 9–11, 14) и на царских часах (девятый час) в Великий пяток, восходящих к глубокой древности, а Ис. 53:7–8 читается (в составе чтения Ис. 52:13–54:2) в Великий пяток на шестом часе и на вечерне. Исследователи отмечают, что литературное мастерство Мелитона, творения которого отличаются обильными повторами, особой ритмикой, яркими образами и неологизмами, выдаёт влияние «азианского стиля».