Таким образом, половина Слов и две пятых части общего объёма рукописных сборников «Огласительных бесед» оказались не принадлежащими преподобному Симеону Новому Богослову, хотя сходство вкраплённых текстов Константина Хрисомала с текстами преподобного Симеона Нового Богослова было столь большим, что ввело в заблуждение учёных XIX–XX вв. («Огласительные беседы» доступны в латинском переводе). Часть Слов Константина Хрисомала вошли в новогреческий перевод прозаических сочинений преподобного Симеона Нового Богослова, выполненный Дионисием Загореем, а оттуда – в перевод епископа Феофана Затворника. Иначе говоря, сочинения Константина Хрисомала были известны читателям под именем преподобного Симеона Нового Богослова вплоть до XX в., когда впервые сочинения преподобного Симеона Нового Богослова были изданы в своём подлинном виде (первое критическое издание древнегреческого текста писем осуществлено несколько лет назад). Обнаружение сочинений Константина Хрисомала позволило Ж. Гуйару сравнить постановления актов Собора 1140 г. с подлинником. Как оказалось, Собор довольно точно цитирует сочинения Константина Хрисомала. Неточности в актах при цитировании Константина Хрисомала исследователи объясняют иногда резюмированием, иногда плохим чтением рукописи. Ж. Гуйар не нашёл только среди творений Псевдо-Симеона Слов, которые бы соответствовали обвинению, что, по мнению Константина Хрисомала, христианин должен стяжать две души – кроме грешной ещё и безгрешную. Учёный думает, что это обвинение восходит к «Макариевскому корпусу», а ответственность за него лежит на судьях, читавших Константина Хрисомала в таком контексте. По мнению исследователей, возможно и другое объяснение: поскольку полный список сочинений Константина Хрисомала состоял не из 150, а из 250 и более глав, то далеко не все дошли в составе творений Псевдо-Симеона, так что исследователи считают вполне вероятным, что среди утерянных глав были и похожие на соборное обвинение, скорее всего, заимствованные из «Макариевского корпуса». Однако относительная точность цитирования сочинений Константина Хрисомала на Соборе не мешает Ж. Гуйару прийти к важному заключению, что обвинения обедняют богатое содержание Слов Константина Хрисомала, а об инкриминируемом ему богомильстве не может быть и речи. Церковный историк Алексей Петрович Лебедев полагал, что, несмотря на соборное осуждение, в личности Константина Хрисомала можно видеть «небезынтересное проявление реакции благочестивого духа против лицемерной святости, против механического понимания религии». Так, согласно Константину Хрисомалу, молитва, участие в богослужении, изучение Священного Писания мертвы и бесполезны, если не сопровождаются внутренним преобразованием, через которое человек освобождается из-под власти зла. Если человек наизусть выучит Священное Писание и будет преподавать его другим, это не принесёт ему пользы, когда отсутствует духовное преображение.