Блаженство праведных будет неизменным, поскольку они больше не смогут совершать грехи, и ничто больше не помешает им любить Творца и созерцать Его славу. Ведь такова природа вечных вещей, что невозможно найти предела их желанию. Поэтому состояние блаженных Кассиодор характеризует как одновременно «деятельный покой и спокойная деятельность, (сохраняющая) неослабное единство духа» (quies operosa, opera quieta, animi indefecta unitas). Праведники будут обладать совершенным знанием тварного мира и его законов, полученным не в результате длительных и напряжённых исследований, но без всяких усилий ума благодаря исполненности его светом познания Божественной Премудрости (divinae sapientiae agnitione… inelaborato mentis lumine), создавшей этот мир. Воскресшее тело, соединившись с душой в вечном покое, не будет более препятствовать ей и отягощать её плотскими желаниями, но между ними будет полное духовное согласие (spiritalis consensus). Местом обитания праведников будет «небесный Град» (civitas caelestis), в котором не будет ночи, жары, холода, голода и других земных трудностей и забот, но будет лишь бесконечная радость и наслаждение созерцанием Творца таким, каков Он есть в Своем величии (in majestate sua). Хотя Кассиодор не был, подобно Августину Блаженному, Амвросию Медиоланскому, Иерониму Стридонскому, глубоким христианским мыслителем или выдающимся учителем церкви, он сыграл важную роль в сохранении и распространении научного, культурного и литературного наследия Античности на Западе в Средние века. Несмотря на то, что имя Кассиодора, хорошо известное при жизни, было забыто вскоре после его удаления в «Виварий», интерес к нему и его трудам резко возрос в эпоху Каролингского возрождения. Сочинения Кассиодора были в той или иной степени известны Беде Достопочтенному, Павлу Диакону, Алкуину, Рабану Мавру, Гинкмару Реймсскому и др. Элегантный стиль его писем, речей и различных официальных документов, вошедших в сборник «Variae», вызывавший восхищение у современников Кассиодора, служил образцом для подражания на протяжении всего Средневековья. Его «Наставления», сохранившиеся в многочисленных рукописях, долгое время выступали в качестве образовательной программы для большинства монастырских школ средневековой Европы. Ими пользовались и Исидор Севильский при составлении своих «Этимологий» (VII в.), и Рабан Мавр при написании сочинения «О наставлении клириков» (IX в.), и Гуго Сен-Викторский в сочинении «Назидательное обучение» («Didascalicon», XII в.). Сочинение Кассиодора «Об орфографии» хотя и не было столь широко распространено, но послужило основой для изучения латинской грамматики в последующие столетия; его использовали, в частности, Исидор Севильский, Алкуин и Уильям из Малмсбери (XII в.). Алкуин, Рабан Мавр и Гинкмар Реймсский в своих трактатах о душе заимствовали немало философских положений из сочинения Кассиодора «О душе». Ссылки на «Хронику» Кассиодора, неизвестную авторам каролингской эпохи, встречаются у Мариана Скотта и Германа Расслабленного в XI в., а составленная под руководством Кассиодора «Трёхчастная церковная история» долгое время была главным справочником по церковной истории на Западе. Её использовали и Фрекульф, епископ Лизьё, при составлении своей всемирной «Хроники» (около 840 г.), и Валафрид Страбон в трактате «О происхождении и развитии некоторых вещей, относящихся к церковному служению», и монах Альтман из Овилера в «Житии св. Елены» (IX в.). Популярностью пользовался и перевод «Иудейских древностей» Иосифа Флавия; его цитировали Фрекульф и Алкуин. Проведённая Кассиодором кодификация Вульгаты Иеронима Стридонского (в так называемом Codex grandior) оставила отпечаток редакторской деятельности Кассиодора на многочисленных рукописях Библии. Большой известностью и авторитетом пользовалось и написанное Кассиодором «Изъяснение псалмов». Так, уже в конце VII – начале VIII вв. его использовал Беда Достопочтенный при написании трактата «О фигурах и тропах Священного Писания», а в IX в. – Ремигий Осерский для составления своего «Толкования на псалмы». В XII в. Иоанн Солсберийский советовал изучать труды Кассиодора наряду с античной классикой, а в XIV в. они вместе с сочинениями Фульгенция, епископа Руспе, и Сидония Аполлинария были включены в программу изучения в Наваррском коллеже в Париже, ставшем колыбелью раннего французского гуманизма.