Восточная святоотеческая традиция, по мнению Каллиста, не ограничивается византийским периодом; она продолжилась и в Греции после падения Константинополя, и в России. Русской духовной традиции Каллист уделяет большое внимание. Он считает, что «после захвата Константинополя в 1453 году оставалась только одна страна, способная взять на себя лидирующую роль в восточном христианстве» – Россия. Именно на русской почве наследие византийского исихазма получило второе дыхание в жизни и подвижничестве таких великих святых, как преподобные Сергий Радонежский, Нил Сорский, Серафим Саровский и Силуан Афонский. Наследию преподобного Силуана Каллист посвятил несколько работ. Его интерес к этой теме обусловлен не только чтением писаний Силуана, но и личным – на протяжении многих лет – знакомством с его ближайшим учеником и сподвижником архимандритом Софронием (Сахаровым). Тема духовничества раскрывается Каллистом на основе учения преподобных Иоанна Лествичника и Симеона Нового Богослова. Каллист подчёркивает, что ни тот, ни другой автор, ни восточно-христианская традиция в целом не рассматривают духовника как того, кто, подобно судье, выносит приговор и объявляет наказание провинившемуся, или как человека, чьи команды должны выполняться беспрекословно. Духовник – это, прежде всего, врач, который относится к пациенту с состраданием и старается излечить его от духовных недугов. Кроме того, духовник – это советник, который может в нужный момент что-то подсказать своему духовному чаду, но не должен нарушать его свободу. Духовник является также молитвенником за людей, вверивших себя его руководству. Он – посредник между ними и Богом: он представляет Бога перед ними и их – перед Богом. Наконец, духовник является для своих духовных чад восприемником (греч. букв. – «берущий на себя»), человеком, который берёт на себя ответственность за их спасение, несёт на себе бремя их трудностей и скорбей. По мнению Каллиста, вопрос о том, кто спасётся, а кто нет, выходит за рамки человеческого понимания. Именно поэтому он не исключает возможность всеобщего спасения, в которую верили такие отцы церкви, как святитель Григорий Нисский и преподобный Исаак Сирин. По мнению Каллиста, утверждать, что все непременно «будут» спасены, является ересью (которая была осуждена пятым Вселенским собором). Однако верить, что все «могут быть» спасены, не только позволительно, но и является долгом каждого православного христианина. «До наступления Последнего Дня мы не должны отчаиваться в спасении кого бы то ни было, но должны желать спасения всем без исключения и молиться об этом. Никто не должен быть исключён из нашей молитвы, проникнутой любовью». Подтверждение этой мысли Каллист находит и в учении Силуана Афонского, который говорил: «Мы должны иметь только эту мысль, – чтобы все спаслись»; «нужно молиться за всех». В своих работах Каллист часто обращается к теме взаимоотношений между православием и инославием. Его интерес к этой теме обусловлен положением, которое он занимает в западном христианском мире.