Правда, иногда беспрестанное творение про себя «Иисусовой молитвы» верующие представляют как некий универсальный магический ключ, который должен очень быстро и чуть ли не автоматически привести в благодатное состояние даже начинающего подвижника. Такое представление характерно, например, для знаменитых «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», вышедших в России в конце XIX в. В ней рассказывается, как один странник в России стал беспрестанно произносить про себя «Иисусову молитву» (дело доходило до 12 000 повторений в день), и одно это само по себе очень быстро привело его на вершины мистического опыта (так ему это казалось). Эта книга довольно быстро стала популярной в определённых кругах. Неслучайно, например, что её с восторгом цитирует увлекавшийся мистическими восточными практиками американский писатель Джером Дэвид Сэлинджер в своей повести «Зуи». Между тем отцы церкви писали, что на творение «Иисусовой молитвы» должны уйти многие годы, прежде чем она станет «самодвижной», т.е. осуществляться без усилия. Лишь потом, после многолетних аскетических усилий сможет доставлять подвижнику сладость и лицезрение Божественного света. Творить её всегда нужно с чувством глубокого покаяния и сознания своего недостоинства. Игнатий (Брянчанинов), проанализировавший писания святых отцов по поводу Иисусовой молитвы, писал: «Сознание своей греховности, сознание своей немощи, своего ничтожества –  необходимое условие для того, чтобы молитва была милостиво принята и услышана Богом». Вообще очень опасно, как говорили отцы церкви, когда «новоначальные» принимаются за дело, которое под силу лишь уже опытным, далеко продвинувшимся монахам. Восхождение по «лестнице добродетелей» должно быть очень постепенным, крайне осторожным. Мечтания о том, чтобы сразу взлететь на её вершину, легко могут погубить подвижника, поскольку в них сказываются неукрощённая гордость и самомнение. Невозможно узреть Божественный свет, не укротив сначала страсти. Ведь подвижник – это тот, кто «удерживает бестелесное в пределах телесного дома», а это – «подвиг редкий и удивительный». Обо всём этом, в частности, говорил Иоанн Лествичник в своей «Лествице»: «Глубина догматов неисследима, и уму безмолвника не безбедно в нее пускаться»; «Небезопасно плавать в одежде, небезопасно касаться и Богословия тому, кто имеет какую-нибудь страсть»; «Недугующий душевною страстию и покушающийся на безмолвие подобен тому, кто соскочил с корабля в море, и думает безбедно достигнуть берега на доске».