В 1782 г. граф П.А. Румянцев-Задунайский представил Никодима императрице Екатерине II, обещавшей, что старообрядцам поставят священников и епископа, если они согласятся присоединиться к православной церкви; этот проект обсуждался также с Санкт-Петербургским митрополитом Гавриилом (Петровым). Начались поиски архиерея в России, но ни живший на покое Тихон Задонский, ни Крутицкий епископ Сильвестр (Страгородский), ни Рязанский епископ Палладий (Юрьев) не дали согласия. В 1783 г. в слободе Добрянке Никодим подал прошение генерал-губернатору Новороссийской, Азовской и Астраханской губерний князю Григорию Александровичу Потёмкину о поставлении для старообрядцев Слободского хорепископа, который бы подчинялся напрямую Синоду, прошение было подписано 1,5 тыс. старообрядцев из Стародубья. Дело затянулось и после смерти Никодима в 1784 г. окончилось ничем. Попытки дьяконовцев получить при поддержке властей архиерея прекратились, после того как в 1801 г. император Павел I утвердил правила единоверия. В последней четверти XVIII в. позиции Дьяконова согласия в старообрядчестве пошатнулись, в основном, вследствие усиления Рогожского кладбища, которое становилось центром всех старообрядцев-поповцев и приняло ветковскую практику присоединения священников к старообрядчеству – через миропомазание. Эта практика была утверждена 1 ноября 1779 г. на московском соборе поповцев. Собору предшествовали споры о сваренном в 1777 г. на Рогожском кладбище священником Василием Стефановым «мире». Открытый протест против этой акции высказали стародубские дьяконовцы во главе с Михаилом Калмыком и Никодимом. Между представителями разных центров беглопоповства завязалась переписка, спор был разрешён Собором в 1779 г. в пользу противников Дьяконова согласия. К началу XIX в. малочисленные последователи Дьяконова согласия жили на Керженце, Ветке, в Москве, Торжке и Орле. В Стародубье большая их часть до 1800 г. перешла к «перемазанцам», т.е. ветковцам, рогожским или иргизским. Старообрядческий Собор в Макариевом монастыре близ Гомеля, созванный в начале ХIХ в. для примирения дьяконовцев с другими поповцами, хотя и не принял постановления, но заявил, что Дьяконово согласие подлежит полному искоренению. Спор прекратился в связи с посланием попечителей Рогожского кладбища Михаила Ивановича Самойлова и Тимофея Андреевича Острякова от 22 марта 1816 г., в котором всем поповцам предписывалось быть согласными с «московским обществом». В середине ХIХ в. воззрения дьяконовцев на четырёхконечный крест повторил в «Окружном послании» Иларион Георгиевич Кабанов, призвавший их к соединению с Белокриницкой иерархией. Дьяконовцы в отличие от ветковцев и лужковцев (см. ст. Лужковское согласие) не упоминаются в числе участников лужковского Собора в Стародубье, созванного 20 июля 1892 г. для обсуждения результатов поездки на восток с целью разысканий о митрополите Амвросии (Паппа-Георгополи. Сведений о Дьяконовом согласии в ХХ в. нет. Благодаря особенностям учения дьяконовцев археографы (Андрей Иванович Плигузов, О.К. Беляева) выявили ряд сборников, созданных и бытовавших в Дьяконовом согласии, а также каталог книг дьяконовского скита на Керженце (опубликован А.И. Плигузовым).