Как полагают исследователи, список анафематствованных «жидовская мудръствующих» в рукописи под шифром Троиц. 740 был расширен, в том числе включением имени Ф.В. Курицына под влиянием «Просветителя». Именем Ф.В. Курицына подписано «Лаодикийское послание», состоящее из краткого введения философского характера и грамматической «литореи в квадратах» в виде таблицы в два столбца с буквами, расположенными, в основном, в алфавитном порядке, с краткими комментариями. Имя Ф.В. Курицына в рукописях было зашифровано простой цифровой тайнописью. Старший список памятника (Библиотека Академии Наук, конец XV – начало XVI вв.). «Лаодикийское послание» переписывалось на протяжении ХVI–XVIII вв. в составе различных сборников. Я.С. Лурье, которому принадлежит основополагающее текстологическое исследование «Лаодикийского послания», выделял Пасхальный тип в двух изводах и Грамматический тип, включающий три группы списков. Ф.В. Курицын пишет, что он «превел» «Лаодикийское послание» («Аще кто хощет уведати имя преведшаго Лаодикийское послание...»), что может означать его заявление о себе не как об авторе произведения, а как о его переводчике или, возможно, редакторе («превести» могло означать «переделать» или «перевести»). Как философское введение, так и таблицы «Лаодикийского послания» не поддаются однозначной интерпретации. В этом памятнике в зависимости от понимания сущности ереси Ф.В. Курицына исследователи усматривали или влияние иудаизма (Каббалы и Талмуда), в том числе как следствие гуманистических увлечений, или предреформационные устремления его автора, также связанные с ренессансными воззрениями. Существует также точка зрения об отражении в табличной части «Лаодикийского послания» византийских грамматических традиций. Андрей Юрьевич Григоренко отметил близость памятника к «Диалектике» Иоанна Дамаскина и «Написанию о грамоте», с которыми «Лаодикийское послание» часто соседствует в рукописях; по его мнению, «Лаодикийское послание» может иметь отношение к системе церковных песнопений. Андрей Львович Юрганов высказал гипотезу (не поддержанную, впрочем, другими учёными), что философское введение памятника связано с биографией апостола Павла («Лаодикийским посланием» называется также апокриф, написанный от имени апостола Павла). Ряд учёных XIX–XX вв., начиная с Александра Христофоровича Востокова, на основании того, что Ф.В. Курицын с дипломатическими целями посещал Венгрию, считали возможным атрибутировать ему «Повесть о Дракуле», посвящённую валашскому «воеводе» XV в. Владу Цепешу, который, будучи «греческия веры христианин», был, тем не менее, «зломудр». Согласно этому произведению, по указанию воеводы совершены многие крайне жестокие казни, но при этом отмечалось, что Влад Цепеш стремился к справедливости. Старший список «Повести...» есть в одном из сборников кирилло-белозерского писца Евфросина (Российская национальная библиотека, 1490 г., в феврале 1486 г. тот же писец, по его словам, переписал «Повесть...» (рукопись не сохранилась)). В настоящее время атрибуция памятника Ф.В. Курицыну оспаривается; исследователи полагают, что посольский дьяк (если связывать появление «Повести...» на Руси именно с ним) привёз из Венгрии произведение сербского автора. Жена Ф.В. Курицына, Марья, скончалась к 28 сентября 1517 г., когда по ней был дан вклад в Троице-Сергиев монастырь («Вкладнаякнига Троице-Сергиева монастыря», М., 1987 г.). Сын Ф.В. Курицына, Афанасий (ум. до 13 июня 1557 г.), служил великокняжеским дьяком в 1520–1530 гг., к 1533 г. входил в ближний круг великого князя Василия III Ивановича, впоследствии принял монашество с именем Андроник; другой сын, Иван, служил дьяком в середине XVI в. (ум. не позднее 1553 г.); сын последнего и внук Ф.В. Курицына, Андрей, в 1550 г. был тысячником в Клину.