Последующие, значительно более серьёзные и глубокие публикации преимущественно в научных академических журналах касаются темы его научных занятий медиевистикой под руководством И.М. Гревса: «Из истории духовной культуры падающей Римской империи: (Политические взгляды Сидония Аполлинария)» (1908 г.); «Римская церковь и папство до половины II века» (1910 г.), «Монашество в Средние века» (1912 г.), «Мистика и её значение в религиозности Средневековья» (1913 г.), «Вальденсы до 1218 года: (Развитие организации иерархического принципа в секте по новым исследованиям и источникам)» (1914 г.) и др. В это же время в научной печати появился цикл статей, фактически предваряющих магистерскую и докторскую диссертации Л.П. Карсавина и посвящённых источникам по истории францисканства: «Speculum Perfectionis и его источники (Speculum Perfectionis, Scripta Leonis и Speculum Лемменса)» (1908 г.); «Speculum Perfectionis и его источники («Speculum» и легенды Челано)» (1909 г.); «К вопросу о Speculum Perfectionis (Списки Speculi и Legenda Antiqua)» (1909 г.); «Speculum Perfectionis и его источники (Speculum, Actus и Leggenda antica)» (1910 г.). В 1911 г. статья Л.П. Карсавина «Магнаты конца Римской империи: Быт и религия» открыла сборник статей, посвящённых И.М. Гревсу. С 1911 по 1916 гг. Л.П. Карсавин написал около 70 статей в «Русском биографическом словаре» и «Новом энциклопедическом словаре» под редакцией Константина Константиновича Арсеньева, посвящённых истории средневековой Европы. В период с 1917 по 1922 гг. (до высылки) вышла серия статей и монографий Л.П. Карсавина в изданиях не узконаучного, но общего характера. Из числа статей исследователи выделяют цикл, написанный для «Ежемесячного журнала» («Журнал для Всех»), редактируемого и издаваемого Виктором Сергеевичем Миролюбовым: «О Любви и Браке» (1917 г.), «Анджела из Фолиньо и её откровения» (1917 г.). Сотрудничество Л.П. Карсавина с В.С. Миролюбовым было продолжено в журнале «Артельное дело» (1921 г.), где в небольшой статье «Фёдор Михайлович Достоевский (30 октября 1821 – 28 января 1881)» он отчётливо сформулировал идеи и поставил вопросы, ставшие для него центральными в эмиграции. Это проблема личности и, шире, проблема специфического «карсавинского» персонализма: «…Любить несчастных не так ещё трудно, любовь Достоевского знает большее: любить человека в самом его падении, улавливая свет в душе такого «насекомого», как Фёдор Павлович Карамазов, постигая смертный ужас равнодушно и холодно кончающего с собой Свидригайлова или бессильного при всей своей воле и всём своём уме Ставрогина. У Достоевского есть своя святыня, безусловно и непререкаемо ценная, – человеческая личность, индивидуальность. Её красоту внутреннюю и правду, её неповторимое значение он всегда сумеет оценить своею любовью, как бы она ни падала». Здесь же поднимается славянофильская проблема, которая позднее перерастёт в евразийскую проблематику (см. Евразийство): «Русскому народу и предстоит в полноте выразить христианский общественный идеал в противоположность противоречивому внутренно романскому и католическому идеалу земного атеистического блаженства. И во главе братского единения всех членов славянской семьи народов русские положат начало христианской жизни на земле».