Учение о монархии Отца богословами подразделяется как бы на два вопроса: 1) не уничижаем ли мы вторую и третью Ипостаси, утверждая монархию Отца? и 2) почему учение о монархии Отца имеет такое принципиальное значение, почему отцы православной церкви всегда настаивали на таком понимании троичных отношений? Ответ они находят в следующем. Единоначалие Отца ни в коей степени не умаляет Божественного достоинства Сына и Духа. Сын и Святой Дух по природе обладают всем, что присуще Отцу, за исключением свойства нерождённости. Но свойство нерождённости является свойством не природным, а личным, ипостасным, оно характеризует не природу, а способ её существования. Иоанн Дамаскин об этом говорит так: «Всё, что имеет Отец, имеет и Сын, и Дух, кроме нерождённости, которая означает не различие по сущности, или в достоинстве, а образ бытия». Специалист по средневековой философии, богословию и церковной истории Владимир Николаевич Лосский (1903–1958 гг.) пытался объяснить это несколько иначе: «Начало тогда только совершенно, когда оно начало реальности равносовершенной. В Боге же причина, как совершенство личной любви, не может производить следствие менее совершенное, оно хочет их равночестными, и поэтому является также причиной их равенства» (В.Н. Лосский. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991). Григорий Богослов писал: «Нет славы началу (т.е. Отцу) в уничижении тех, которые от Него» (Слово 40 на Крещение). Богословы задаются вопросом: «Почему отцы Восточной церкви настаивали на учении о монархии Отца?» – и отвечают так: «Для этого нужно вспомнить, в чём состоит суть тринитарной проблемы: каким образом одновременно мыслить в Боге и троичность и единство, причём так, чтобы одно не утверждалось в ущерб другому, чтобы, утверждая единство, не сливать Лица и утверждая различия Лиц, не разделить единую сущность. Святые отцы называли Бога Отца Божеством Источником. Например, христианский мистик, Фессалоникийский архиепископ Григорий Палама (1296–1359 гг.) в своём исповедании говорит: «Отец – единственная причина, корень и источник, в Сыне и Святом Духе созерцаемого Божества». По выражению восточных отцов, «один Бог потому, что один Отец», поскольку именно Отец сообщает свою единую природу в равной степени, хотя и различным образом Сыну и Святому Духу, в Которых она и пребывает единой и нераздельной. При этом отсутствие отношения между Святым Духом и Богом Сыном никогда не смущало восточное богословие, поскольку между Богом Сыном и Святым Духом также устанавливается некоторая соотнесённость, причём не непосредственно, а через Ипостась Отца; именно Бог Отец поставляет Ипостаси в их абсолютном различии. При этом между Богом Сыном и Святым Духом непосредственно никакого отношения нет; они отличаются только модусом Своего происхождения. По выражению В.Н. Лосского, «Отец тем самым является пределом соотношений, от которых Ипостаси получают своё различение: давая Лицам их происхождение, Отец устанавливает их соотношение с единым началом Божества как рождение и нахождение» (Очерк мистического богословия Восточной Церкви. М., 1991). Поскольку Бог Отец и Святой Дух одновременно восходят к Отцу как к одной причине, то уже в силу этого богословы мыслят их как различные Ипостаси. При этом, утверждая, что рождение и исхождение как два различных способа происхождения Божественных Лиц не тождественны друг другу, православные богословы в соответствии с традицией апофатического богословия отвергают всякие попытки установить, в чём же конкретно это отличие заключается. Так, Иоанн Дамаскин писал, что «конечно, различие между рождением и исхождением есть – это мы узнали, но какой образ различия – этого никак не постигаем». Любая попытка каким-то образом отменить или ослабить принцип единоначалия неизбежно приводит к нарушению равновесия в Святой Троице, равновесия между троичностью и единичностью. Наиболее яркий пример тому – латинское учение о филиокве, т.е. о двойном исхождении Святого Духа от Отца и Сына как единой причины. См. также Логос, Божественные свойства, Апофатическое богословие