БЕРГСОНИЗМ - Страница 2

Такое положение дел Делёз именует «фундаментальной иллюзией, неотделимой от наших условий опыта». По его мысли, хотя Бергсон и полностью переинтерпретировал идею И. Канта о «неизбежности» иллюзий, порождаемых разумом в своей собственной глубине, суть проблемы он трактует созвучным образом: иллюзия у Бергсона коренится в самой глубине интеллекта: она не рассеивается и не может рассеяться, скорее, ее можно только подавить. По мнению Делёза, вычленение ряда правил бергсоновской интуиции характеризует данный метод как «проблематизирующий (критика ложных проблем и изобретение подлинных), дифференцирующий (вырезания и пересечения), темпорализирующий (мышление в терминах длительности)». Этим выводом завершается первая глава «Бергсонизма», названная Делёзом «Интуиция как метод». Во главе второй («Длительность как непосредственное данное») Делёз обращает внимание на две фундаментальные характеристики длительности по Бергсону: непрерывность и неоднородность. Понимаемая таким образом длительность выступает у Бергсона уже в качестве условия любого опыта: длительность постольку оказывается «памятью прошлого», поскольку «воспоминанию о том, что произошло в пространстве, уже следовало бы подразумевать длящийся разум». Согласно Бергсону, пространство – это многообразие внешнего, одновременности, расположенности, порядка, количественной дифференциации, различия в степени; это числовое многообразие, дискретное и актуальное. Длительность же оказывается внутренним многообразием последовательности, расплавленности, неоднородности, качественной различенностью, или различием по природе; виртуальным и непрерывным многообразием, не сводимым к числам. Как отмечает Делёз, «у Бергсона речь идет не о противопоставлении Многого и Единого, а напротив, о различении двух типов многообразий». На первый план тем самым выступает противопоставление «качественного и непрерывного многообразия длительности» «количественному и числовому многообразию». Определенное разъяснение этой проблемы Бергсон осуществляет («Опыт о непосредственных данных сознания»), разводя субъективное и объективное: «Мы называем субъективным то, что нам представляется совершенно и адекватно известным, объективным же – то, актуальная идея чего может быть заменена непрерывно возрастающей массой новых впечатлений... Актуальное, а не только возможное предвосхищение деления неделимого есть именно то, что мы называем объективностью». Согласно Делёзу, «фактически, Бергсон четко указывает, что объект может быть разделен бесконечным числом способов; значит, даже до того, как эти деления произведены, они схватываются мышлением как возможные без того, чтобы что-нибудь менялось во всем обличье объекта. Следовательно, эти деления уже видимы в образе объекта: даже не будучи реализованными (а просто возможными), они актуально воспринимаются или, по крайней мере, могут быть восприняты в принципе». Таким образом, в соответствии с позицией Бергсона («Материя и память»), у материи никогда не бывает ни виртуальности, ни скрытой силы, и именно поэтому мы можем уподобить ее «образу»; несомненно, в материи может присутствовать нечто большее, чем в имеющемся относительно нее образе, но в ней не может быть ничего такого, что по природе отличалось бы от образа. В развитие данного тезиса («Мысль и движущееся») Бергсон впоследствии отмечал, что у материи «нет ни внутреннего, ни изнанки... (она) ничего не скрывает, ничего не содержит ...не обладает ни силой, ни какой-либо виртуальностью ...(она) разворачивается только как поверхность и является лишь тем, что предоставляет нам в каждый данный момент». Тем самым, резюмирует Делёз, объектом, объективным у Бергсона, называется не только то, что делится, а то, что, делясь, не меняется по природе. Итак, это то, что делится благодаря различиям в степени. (По мысли Бергсона, «пока речь идет о пространстве, можно продолжать деление сколько угодно: это ничего не меняет в природе того, что делят».)

 



 
PR-CY.ru