Римские цари не могли вмешиваться во внутреннюю организацию и жизнь рода, тем более в отношения внутри римской семьи. Не случайно большую роль в религиозной жизни римского общества играли частные культы, объединявшие, как правило, представителей одного рода. В качестве объекта поклонения выступал легендарный родоначальник того или иного рода (например, Асканий-Юл у рода Юлиев), зачастую приобретавший божественные черты и перемещавшийся в государственный пантеон богов (видимо, аналогичным образом устраивались и родовые моления). Предметом их был обычно предок – эпоним рода (может быть, легендарный или даже мифический). Так, род Клавдиев почитал своего предка-родоначальника Клауса; род Цецилиев – Цекулу; род Юлиев – Юла и т.д. По мере растворения древней родовой организации в государственной шёл и процесс перехода от родовых форм культа к более широким. Некоторые родовые боги превращались в объекты общегосударственного культа (сохранились следы прежнего родового или фамильного происхождения некоторых римских богов). Есть, например, мнение, что культ бога-покровителя стад Фавна (в рамках римского пантеона отвечавшим за луга и поля, но первоначально являвшимся родовым богом рода Фабиев) с его весёлыми карнавальными праздниками принадлежал вначале родам Фабиев и Квинктилиев, культ Геркулеса – родам Потициев и Пинариев, а культ Минервы – роду Науциев. Это не исключает того, что некоторые из этих культов были занесены в Рим извне, быть может, в связи с пришлым происхождением самих родов – носителей этих культов; на своей прежней родине эти боги могли иметь свою историю, но вполне возможно, что в римскую религию они вошли вначале как родовые божества. Необычайная живучесть семейно-родового культа у римлян видна хотя бы из того факта, что он продержался до полной победы христианства над старой религией: один из последних императорских указов, направленных против язычества (указ императора Феодосия 392 г.) запрещает именно отправление семейных обрядов в честь ларов и пенатов. Семейно-родовой культ был связан у римлян с архаичным почитанием огня (пенаты были духами домашнего очага; у домашнего очага совершались все обряды). Но и культ огня получил также общегосударственную форму в связи с происхождением самой римской общины из родовых союзов. Неугасимый огонь, горевший в общинном святилище, олицетворялся в виде богини Весты – аналогия греческой Гестии; в обоих случаях олицетворение огня в женском образе может считаться пережитком эпохи матриархата, когда женщина была не только хранительницей очага, но и осуществляла культ. Веста не имела антропоморфных изображений, её символом оставался натуральный, вещественный огонь, вечно горевший в храме (в этом ещё одно доказательство глубокого архаизма культа огня у римлян). В целом вся история царского периода насыщена рассказами о войне. Особенностью римских условий было то, что это развитие происходило в обстановке внешней борьбы на два фронта: с одной стороны, против этрусских торгово-ремесленных полисов, с другой стороны, против горных италийских племён, ещё не вышедших из родового строя. Эта борьба требовала от Рима такого напряжения всех сил, какое могло быть достигнуто лишь с помощью самой строгой военной и родовой организации. Твёрдая дисциплина в войске, твёрдые законы в государстве, твёрдая власть отца в семье – вот основа римского общества этого времени; даже народное собрание в Риме было организовано по-военному. Благочестие было залогом верности заветам богов и предков, верность – залогом единства и нерушимости общества, серьёзность – залогом разумной линии поведения, твёрдость – залогом верности избранной линии поведения. Эти основы римской нравственности входили в понятие «virtus» («доблесть», «добродетель»), подчинены мысли о благе общины. Знаменитое определение традиционной римской добродетели сводилось к тому, чтобы знать цену всему хорошему и дурному в жизни и уметь ставить выше всего благо государства, потом семьи, и лишь потом своё собственное. Характерной чертой римской религии является скрупулезность в составлении списка почитаемых богов и тщательное расписание осуществляемых ими функций. Многочисленные dii minores римского пантеона никогда не были покровителями каких-либо общин. В большинстве своём они являются не чем иным, как олицетворением различных сторон человеческой деятельности, которым они покровительствовали. Каждая черта человеческого характера, каждое постоянно совершаемое действие имело своего бога-покровителя. В не дошедших до нас списках этих мелких божеств, так называемых Indigitamenta (содержание которых изложено частично историком Варроном, а позже христианским писателем Августином), указывается, в каких точно определённых случаях в какие моменты своей жизни к какому из этих богов должен был обращаться с молитвой верующий римлянин. Известно, например, что в римском пантеоне за створки дверей, замок и дверные петли отвечали три различных бога: Forculus (олицетворение дверных створок), Limentinus (порога), богиня Cardea (дверных петель).