Один из них, совершавший таинство причащения, носил звание епископа; он обладал также правом возводить в священнический сан. Диаконы выполняли как богослужебные, читая во время службы священные тексты, так и общественные обязанности, распоряжаясь общинным имуществом. Эта структура, сложившаяся в основном к концу I в., объединила каждую церковь вокруг епископа, выступавшего представителем Иисуса Христа и составлявшего видимый центр христианской общины. Язычники (в отличие от иудеев) были, с точки зрения веры в Единого Бога, люди тёмные, непросвещённые, привыкшие к социальному неравенству, оправданному многобожием, поэтому им трудно было быстро усвоить учение Христа, пусть даже по снисхождению на них Святого Духа. А жить годами с ними, уча их вере, апостолу Павлу было недосуг – надо было Христа проповедовать всему миру, обходя его пешим порядком. Вот и приходилось, выбрав кого-нибудь, оставлять его «на хозяйстве». Но ведь надо было ставленника и поддержать: дай несвоевременную свободу – будет анархия. А там, глядишь, и единство учения подорвётся: начнёт всякий учить по-своему. И пришлось пойти на поводу у темноты остаточного суеверия бывших язычников: припугнуть их «посвящённостью» епископа, пусть пока боятся да слушаются, а когда проникнутся истинным духом любви Христовой, так и епископы станут не нужны. Исследователи считают, что именно апостол Павел (а вовсе не лично Иисус Христос) начал поставлять на дело служения, суть которого была в своего рода разрешении, даваемом от имени всех, т.е. от всей церкви (а значит – от имени самого Христа) что-то делать. Если был у человека дар пророка, пусть будет пророком; если был дар учителя, то пусть будет учителем церковных истин для людей, которых надо подготовить к крещению. И никакой «мистики», вполне здравый подход: люди все разные, хотя Дух Святой один, и каждый полезен больше там, где у него лучше получается. Однако при этом никакой «священный сан» апостолом Павлом не упоминается: простое и ясное дело поддержания порядка и дисциплины в небольшой церковной общине не нуждается в сверхъестественных дарованиях. Ведь именно для этого, а вовсе не для совершения евхаристии назначался епископ: её мог совершить любой христианин, «лаик» (верный), и никакой епископ для этого был не нужен. Зато он оказался нужен явившимся гораздо позже «князьям церкви», чтобы властвовать над людьми и обосновать свою власть как незыблемую и неопровержимую. Поэтому возникает учение о посвящении, которое якобы меняет природу вступающего в церковь, а затем и учение о втором крещении, утверждающее различие самой природы «лаиков» и «клириков». Сами «посвящённые» стали считать себя «особенными» и внушать эту идею остальным членам общины. Тогда-то и возникает представление о Христе как о «Пастыре добром», Который возложил руки на учеников и посвятил их в апостолы, дав им власть над «стадом», чтобы «пасти», а также «вязать и решать», т.е. определять судьбы людей. Апостолы, в свою очередь, якобы «возложили руки» на своих учеников и посвятили их в епископы. Однако при земной жизни Спасителя ученики ещё не были христианами и поэтому не могли получить от Христа высшую церковную власть и харизму апостольства. Таинство рукоположения и таинство посвящения были сформулированы не сразу, а поэтапно; и гораздо позже самого оформления института епископов. Сам апостол Павел был крещён в общине Дамаска, во главе которой не было ни апостола, ни епископа, о существовании которых христианам в то время ничего не было известно. Видимо, всё это было теоретически оформлено ради оправдания возможности распоряжаться церковным имуществом по своему усмотрению. Именно в результате имущественных отношений зародилась церковная иерархия, позже выродилась и перестала быть церковью в том смысле, какой придавал ей Основатель – «Там, где двое или трое собираются во имя Моё, там и церковь Моя», а стала организацией преимущественно политической. Для идеологического обоснования новой организации потребовались теории об избранности клириков и об «испорченности» человеческой природы вообще. А также определённое вероучение о христианской церкви, которое окончательно сложилось к IV в. и было сформулировано сначала на Первом, а затем подтверждено на Втором Вселенском соборах. Согласно этому учению, единая вселенская церковь есть от Бога учреждённое общество, обнимающее христиан всех времён и народов, соединённых между собой верой, законом Божьим (нравственным), священноначалием и таинствами. Под действием Святого Духа она сохраняет непогрешимым учение Христа, переданное ей святыми апостолами, освящает всех верующих посредством таинств, благодатью Божьей, переданной ей от Основателя. Христианство не могло выработать собственной идеологии по определению: у христиан нет, и не может быть врагов, а без врага идеология не нужна. У бога Яхве «врагами» считались все, кроме «богоизбранного» народа, поэтому идеология иудаизма разрабатывалась столетиями (и по мере превращения христианской церкви в государственный инструмент епископы всё активнее брали на вооружение идеологию иудаизма). На территории Римской империи еврейские общины пользовались привилегиями, данными им Юлием Цезарем и Октавианом Августом.