Неосуществленный через творчество первого человека, замысел Божий разрешается божественной силой во Христе, Который есть новый Адам и воплощение Слова. В явлении Христа Бог стал человеком – вочеловечился через свое человеколюбие, а человек стал Богом – обожился через свое боголюбие. Поэтому во Христе сочетается полнота божественного и полнота сотворенного. Христос есть соединение двух природ – человеческой и божественной, каждая из которых представлена в Нем в своем идеальном совершенстве. Хотя божественная и человеческая природы различны и неподобны, они находятся в неослабевающем взаимообщении. Обожение человека не есть его растворение или поглощение в Божестве, напротив, именно во Христе человеческое подлинно становится самим собой.

Поэтому описанные в Евангелии таинства Боговоплощения, Искупления, Воскресения и Вознесения стали переломным моментом в миротворчестве. Вся история Ветхого Завета являлась как бы подготовкой к ним. В Боговоплощении была восстановлена идеальная природа человека. В Воскресении, как в отмене всякой страдательности, немощи и тления, побеждена сама смерть. А Вознесением произошло воссоединение земли и неба, созданного и не созданного с их первопричиной. В этом ключе и надо рассматривать вопрос о воле божественной, воле человеческой, об их взаимном отношении и о двух волях во Христе.

Максим Исповедник не согласился с тем, что свободу воли и свободу выбора надо относить к совершенству свободы; напротив, они есть умаление и искажение той подлинной свободы, которая дана была человеку при творении. Ибо подлинная свобода есть безраздельное, непоколебимое, целостное устремление души к Богу. Почему вообще «выбор» понимается как обязательное условие свободы? Бог действует в совершенной свободе, но именно Он не колеблется и не выбирает. Выбор же всегда предполагает раздвоение и неясность, т.е. неполноту, нетвердость воли. Мерилом совершенства воли следует считать ее простоту. А это возможно только через известные слова: «Да будет воля Твоя!» В них и заключается высшая мера свободы, приемлющая первотворческую волю Божию. Если бы во Христе была только одна (т.е. божественная) воля, воплощение оказалось бы неполным, и исправление человеческой природы в воплощении имело бы в себе изъян, причем в самом существенном пункте.

Преподобный Максим писал, что между божественной и человеческой волями во Христе не было и не могло быть противоречия, ибо воля Христа была первозданной, которой еще не касалось дыхание греха. Поэтому в ней не было колебаний и противоречий. Она была внутренне единой и полностью согласовывалась с волей Божьей. Поэтому во Христе не было столкновения двух природных воль. Но это согласование воль не было их слиянием, т.е. нельзя рассматривать это так, что божественная и человеческая воля породили как бы третью – богочеловеческую. Подобный подход ведет к нарушению другого догмата – о неслиянном единстве божеского и человеческого естеств во Христе.

Учение Максима нашло отклик у многих православных священников. Под его влиянием в 646 г. Собор африканских епископов осудил монофелитство. В 649 г., по его совету, папа Мартин собрал в Риме большой Собор из 150 западных епископов (известный под названием Латеранского), на котором было вынесено четкое и решительное догматическое постановление о неслитном двойстве естественных волений во Христе. Все эти действия были оценены в Константинополе как раскольнические. В 653 г. новый император Констанс II велел заключить папу Мартина и Максима под стражу и доставить их в столицу.