Люди, выступавшие советниками при императоре Ираклии, обратили внимание всего лишь на неясность учения о двух естествах и попытались объяснить два естества в приложении к более частным случаям – воле и действованию. Сами они ошиблись, но дали повод высказаться людям, более одаренным и державшимся православных убеждений. Значение уникальной попытки, начатой Ираклием и Сергием, в том и состоит, что она обещала быть не формальной. Сергий и его сторонники не скрывали смысла православного учения, а хотели действительно разъяснить его, показать, что в халкидонском учении на самом деле нет того, что приписывали ему монофизиты.

Софроний деятельно рассылал грамоты, обличающие монофизитство, не отступал ни от одного из своих мнений, несмотря на доводы монофизитского Собора (633 г.) и на покровительство монофизитам императора Ираклия. От него осталось большое количество сочинений, в том числе – соборное послание, содержащее учение о Троице, о воплощении Бога Слова, причем им доказывается единство ипостаси и двойство естеств.

Пока был жив Софроний Иерусалимский, его протест против монофелитства не позволял и Сергию воспользоваться достигнутым с римским епископом согласием, которое сводилось к тому, что формула о единой энергии объявлялась необязательной, и споры о ней запрещались. Но при этом утверждалось, как безусловная истина, что во Христе при двух естествах существует только одна воля (откуда и название – монофелиты). Но в 638 г. Софрония не стало. В том же году арабы захватили Иерусалим и Антиохию, а затем и Египет. Антиохийскую кафедру занял фиктивный патриарх Македоний, проживавший в Константинополе. Было решено подвести официальный итог всему, сделанному для унии. И в 638 г. явилось «изложение веры» императора Ираклия. С появлением этого документа вопрос о монофелитстве перешел во вторую стадию.

В это время самым сильным противником монофелитства стал Максим Исповедник – один из самых выдающихся отцов церкви VII в. В его трудах православное учение о «двух волениях» Христа получило свое классическое изложение. Вся полемика Максима с монофелитами сводилась к разъяснению, что воля есть необходимый элемент человеческой природы, что без воли и свободы человеческая природа будет неполной и неподлинной. Его богословскую систему легче всего понять, исходя из идеи творение мира. Бог Слово, писал он, совершенствует, преображает мир, постепенно проявляя Себя в нем. Сначала возникает мир духовный и ангельский, потом приходит очередь мира физического, который есть, таким образом, закономерное продолжение мира духовного, как духовный – продолжение мира божественного. При таком понимании миротворения четких границ между божественным и духовным, духовным и материальным нет и не может быть. Чувственный мир – это не преходящий призрак духовного, напротив, он отражает его истинную полноту и цельность. Само разделение на «материальное» и «духовное» в известной мере условно, т.к. в своей сущности мир един и один.

Мир достигнет совершенства только тогда, когда Бог будет во всем, и все станет причастно Ему, для чего Бог Слово должен восприять всю полноту тварного естества. Это – изначально задуманное соединение, это восприятие должно было совершиться в чуде Боговоплощения, вочеловечивания Бога. Господь для того и открывается миру в своем Откровении, т.е. созидает его, чтобы стать под конец человеком и через осуществление подлинной согласованности космических сил обратить весь мир в целостный единый организм. Так что по самому своему усмотрению человек призван был к обожению, именно в нем через Воплощенное Слово должно было совершиться освящение и обожение всего сотворенного.