Амарнские письма в целом составлены на периферийной разновидности аккадского языка. Что касается писем из Ханаана, ставших предметом тщательного изучения в последние десятилетия (Э. Рейни, Д. Сиван, У.Л. Моран), то исследователи пришли к выводу, что их язык не может считаться в строгом смысле аккадским: «Речь идёт об особом способе кодирования ханаанской речи с помощью аккадских корневых и отчасти грамматических морфем (в современной литературе обычно трактуется как пиджин или интерязык)». Ханаанизмы в этих документах вкраплены в аккадсский текст: «Я припадаю к (твоим) ногам, я твой раб», вставлены в текст как пояснительные глоссы и отмечены специальным знаком, так называемым глоссовым клином (в транслитерации отображается двоеточием): «Как может царь города Пихилу скрываться от наместников царя, моего господина». Аморрейские имена зафиксированы во множестве аккадских клинописных документов, найденных в Сирии и Месопотамии. После первой обобщающей книги Т. Бауэра, отца аморрейской гипотезы происхождения еврейского языка, представившего 958 имён, вышел ряд работ, посвящённых аморрейской ономастике и реконструкции аморрейского языка. Наиболее обширный каталог аморрейских имён (6662) по состоянию на 1976 г. содержится в исследовании Игнаса Гелба. Новейшее введение в эту проблему представил М. Штрек, исследование которого содержит детальный анализ орфографии и именной морфологии аморрейского языка. В работе Э. Кнудсена собраны аморрейские параллели к 35 ветхозаветным именам: Самуил, Лаван, Исмаил, Иов, Аврам. В ряде исследований обсуждается аморрейское происхождение одного из древнееврейских имён Бога. К раннему периоду существования еврейского языка (предположительно XII–X вв. до н.э.) на основании архаических языковых черт исследователи относят некоторые поэтические тексты Ветхого Завета: две песни Моисея (Исх. 15 и Втор. 32), песнь Деворы, благословения Иакова (Быт. 49) и Моисея (Втор. 33), пророчества Валаама (Числ. 23–24) и некоторые другие ветхозаветные тексты. Исследователи выделяют характерные для этих текстов особенности в лексике, синтаксисе, морфологии и орфографии, являющиеся аргументом в пользу более ранней датировки: наличие аккузативного местоименного суффикса третьего лица множественного числа (например, «покрыли их» в Исх. 15:5) и других так называемых архаических суффиксов; употребление форм имперфекта без союза для описания однократных действий в прошлом; особые формы существительных («поле» во Втор. 32:13) и добавление окончаний в сопряжённой форме («сын ослицы» в Быт. 49:10); некоторые слова в Ветхом Завете используются лишь в архаической поэзии (например, «вино» во Втор. 32:14). Многие из особенностей этих текстов могут иметь и другие, помимо древности, объяснения: например, высказывались предположения, что в отличие от основного корпуса Ветхого Завета они могли быть созданы на севере Палестины, где было более заметно языковое влияние соседних народов. В корпус классической (или стандартной) прозы, нормативной для еврейского языка Ветхого Завета, включают значительную часть Пятикнижия (кроме текстов, относящихся к архаической поэзии), Книги Иисуса Навина, Судей и 1–4-я Книги Царств. Из поэтических произведений к этому корпусу примыкают Книги пророков Амоса, Осии, Михея, Наума, Софонии, Аввакума, Иеремии и некоторые др.