Но основным поводом для принесения жертвы «очищения» было именно прегрешение «по неведению» кого-либо из израильтян (Лев. 4:1–5:13; Числ. 15:22–31 и др.); при этом состав жертвы и порядок её совершения различались в зависимости от того, кто именно согрешил: рядовой член общества, кто-либо из начальников, кто-либо из священников, весь народ. В частности, в первых двух случаях кровью жертвенных животных окроплялся жертвенник всесожжения, стоявший вне храма (или скинии), а мясо животных (кроме жира и некоторых определённых частей) затем съедалось священниками; в двух других случаях кровью окроплялся жертвенник курений внутри храма (скинии), а оставшееся мясо сжигалось «вне стана» полностью. Наиболее торжественно приносилась эта жертва в великий «день очищения» (Лев. 23:27–28), когда первосвященник окроплял жертвенной кровью не только жертвенник, но и ковчег завета во Святое Святых (Лев. 16). Различие в способе совершения жертвы «очищения», как полагают исследователи, указывает на бóльшую степень ответственности священников и народа в целом перед Богом, и поэтому подчёркивается необходимость в бóльшем очищении в случае непреднамеренного нарушения ими завета. Во время жертвы «очищения» жертвенной кровью окропляется не согрешивший (он лишь возлагал руки на жертвенное животное), а священные предметы в храме, поэтому жертва «очищения» является не столько искупительной, сколько избавляющей святилище от скверны и предотвращающей удаление Бога, не терпящего нечистоты, от Его народа. Как полагают исследователи, по той же причине совершение жертвы «очищения» соединялось с принесением жертвы других видов: она предочищала священные предметы и само святилище для их принесения (см., например: Лев. 8–9; в Числ. 7:27–28 жертва «очищения» упомянута после жертвы «всесожжения», но это и подобные отклонения следует, по мнению исследователей, объяснять жанровыми отличиями между разными типами описаний богослужения); с этим, как полагают исследователи, связаны указания об особенностях её принесения по важнейшим праздникам (Числ. 25:22–24; 28:15, 30; 29:5, 11, 16, 19–34). Жертва «повинности» (см.: Лев. 7:1–7) представляла собой единственный вид жертвы, которая могла быть заменена денежной выплатой. Она приносилась в случаях недолжного использования какого-либо священного предмета (Лев. 5:14–16) или же животного, предназначенного для принесения в жертву (ср.: Лев. 27:9–13); греха по неведению (Лев. 5:17–19); ложной клятвы (Лев. 6:1–7); при очищении от проказы (Лев. 14); при возобновлении обетов нечаянно осквернившегося назорея (Числ. 6:9–12); при вступлении в связь с рабыней, обручённой другому человеку (Лев. 19:20–22). Дж. Милгром считал, что почти всё из перечисленного является частным случаем более общей ситуации осквернения чего-либо, посвящённого Богу; тогда отличие жертвы «повинности» от жертвы «за грех» состоит в том, что первая приносилась в случае осквернения какой-либо святыни, а вторая – в случае осквернения самих людей. Но у жертвы «повинности» есть явно выраженное социальное измерение – при причинении кому-либо ущерба она сочеталась с его возмещением (Лев. 5:16–6:7).