В то же время Зиновий счёл нужным отметить, что преподобный Максим и Вассиан «чернечствоваша, чистотствоваша... и ихже чернеческих канонов не достигоша, аще навершити, нужами многолетнаго заточения и терпением скорбей меру чернечества отдаша» (важное свидетельство о Вассиане, который, если верить Зиновию, провёл в заключении много лет, а не умер вскоре после осуждения на Соборе 1531 г.). Двенадцатое собеседование (главы 47–56) посвящено вопросу о том, можно ли писать богословские книги после седьмого Вселенского собора. Присоединившийся к этой последней беседе горожанин Захария Щёчкин задал Зиновию ряд вопросов, касающихся некоторых особенностей православного богослужения и обрядов и Символа веры, что было связано как с расхождениями в этих вопросах между католиками и православными, так и с различиями между московской и новгородской традициями. В ответе Зиновий, в частности, разбирает католическое мнение о невозможности вечного мучения для христиан. Упоминая о церковнопевческих традициях, Зиновий ссылается на московские певческие особенности, говорит о троицком головщике старце Варлааме (Лопотухине), что позволяет исследователям предположить, что он посещал Троице-Сергиев монастырь. Зиновий осуждает иконографические типы, появившиеся в русском искусстве в XVI в., в частности, изображение Бога Отца как пророка Давида или в схимнической одежде, а также икону, на которой «Иисус млад седит на кресле в бронях железных и в шлеме медне». В этом он близок к Максиму Греку и Ивану Михайловичу Висковатому. Зиновий приводит сведения о русских еретиках стригольниках и жидовствующих, защищает от нападок «Книгу на новгородских еретиков» Иосифа Волоцкого. Поддерживает право церкви наказывать еретиков: можно простить и освободить тех, кто покаялись добровольно, но не тех, кто каются только тогда, когда «поиманы... и истязуемы о нечестии». В этом его позиция близка к позиции Иосифа, но Зиновий не говорит о смертной казни – еретиков, по его словам, «затворением наказуют». Известно, что бывший игумен Троице-Сергиева монастыря Артемий, осуждённый на Соборе в 1554 г., в молодости ездил на ливонскую границу для споров о вере с латинскими священниками. Зиновий осуждает такие действия и пишет, что «не подобает правоверным о благочестии с еретики беседы творити», предостерегая от таких разговоров со шведами. Среди источников, которыми Зиновий пользовался при создании «Истины показания...», он называет пергаменные книги, написанные во времена князя Ярослава (Георгия) Владимировича Мудрого (список 1050–1070 гг. Ефремовской редакции Кормчей книги). Зиновий отмечает наличие ошибок в рукописных книгах (Зиновий – современник начала книгопечатания в России). В процессе собеседования он для оценки достоверности информации выясняет сведения о книге, на которую ссылаются собеседники: бумажная она или пергаменная, «старых попись или нынешних писарей попись»; описывает, как портятся тексты в пергаменных рукописях при долгом их употреблении. Зиновий часто цитирует Священное Писание в редакции, восходящей к Геннадиевской Библии (её список мог быть знаком ему по библиотеке новгородского Софийского собора). Исторические сведения он черпал из Хронографа 1512 г., географические – из «Космографии» Космы Индикоплова.