И.З. Землер разделял точку зрения Иоганна Альбрехта Бенгеля относительно того, что в греческой рукописной традиции Нового Завета есть западная и восточная редакции текста. Высказал предположение о принципиально важном для оценки текстологической значимости рукописей различии между множеством поздних рукописей (западной редакции) и небольшой группой ранних рукописей. Некоторые трудности рукописной традиции, по мнению И.З. Землера, получают убедительное объяснение, если допустить позднейшее изменение этих текстов. Так, отсутствие последних двух глав в маркионовском тексте Послания к Римлянам он объяснял тем, что эти главы были написаны апостолом Павлом отдельно и включены в Послание позже. Важным для истории новозаветной библеистики в конце XVIII – XIX вв. является его вывод И.З. Землера о том, что на основании сравнения ключевых богословских идей отдельных писаний можно определить место этих текстов в истории формирования раннехристианского богословия. Например, Откровение Иоанна Богослова он отнёс к иудейским, а не к христианским писаниям, и тогда это произведение не мог написать автор Евангелия от Иоанна. В дальнейшем пришёл к заключению (основанному на положении о различных формах первоначального канона) о существовании в раннем христианстве иудеохристианских и языкохристанских направлений. Предвосхищая работу Фердинанда Христиана Баура, И.З. Землер считал, что ранняя церковь была создана иудеохристианской партией во главе с апостолом Петром и эллинистической во главе с апостолом Павлом; в конце II в. они слились в единую кафолическую церковь. И.З. Землер рассматривал Священное Писание как документ Божественного Откровения в человеческой истории. Важнейшим при историческом толковании Священного Писания было выявление буквального смысла, его можно достигнуть, согласно И.З. Землеру, учитывая особенности языка, авторской интенции и понимания исторической ситуации той общины, к которой этот текст был обращён изначально. В работе по истории формирования христианского библейского канона («Abhandlung». 1771–1775 гг.) он проводил различие между Словом Божьим и Священным Писанием, чтобы подчеркнуть центральное место библейской вести о спасении. Предметом его критики был не церковный канон как таковой, но ортодоксальное протестантское учение о каноне, которое, не принимая во внимание известных исторических фактов, опиралось на учение о вербальной богодухновенности и приписывало библейскому канону авторитет обязательного для христиан закона веры и понимания Писания.