Идеация, считал В.В. Зеньковский, через вторичную рационализацию позволяет открыть совокупность ««неизменных «эйдосов» и «ликов» бытия». Рассматривая разум в качестве индивидуальной способности, восходящей с помощью «любви» и «Христова ума» до своего сверхличностного значения, он вместе с тем отмечал обусловленные грехопадением человека немощи и заблуждения человеческого разума, его отрыв от веры. Прямым следствием грехопадения считал «раздвоение познавательной силы» на познающую силу разума и оценивающую силу сердца; ссылался на подвижническую жизнь отцов-аскетов, стремившихся к «очищению» сердца и соединению его с разумом. Слабость и ограниченность человеческого разума, по мнению В.В. Зеньковского, обнаруживаются больше всего в познании мира в целом. Своё учение о мире он подразделял на три части: о творении мира, составе бытия и жизни мира, о Боге и мире. Учение о творении мира у него было тесно связано с концепцией идей, недостаточно разработанной в его теории познания, но получающей большое значение в космологии и в воззрениях на Премудрость Божию. В.В. Зеньковский рассматривал идеи как замыслы Божьи о мире и считал, что христианское учение о творении может быть построено только на учении об идеях. Полагая, что ни в платонизме, ни у Филона Александрийского нет удовлетворительного решения проблемы отношения между идеями и миром и что только Афанасий I Великий проводил необходимые различия «между идеями в Боге (Премудрость Божественная) и идеями в мире (премудрость в мире, премудрость в тварном, т.е. сотворённом бытии)», В.В. Зеньковский развивал умеренный вариант софиологии, в основу которого была положена идея онтологического дуализма с различением природы Бога и тварного бытия. Если в кратком выражении формула онтологического дуализма – «идеи в мире от Бога, но в мире они не есть Бог, и не делают мир Богом...» – казалась вполне приемлемой, то в пространной редакции вызывала ряд вопросов, на которые В.В. Зеньковский в своей книге не давал ответов. Он писал: «Божественные идеи вечны по своей природе; входя в мир, и «живя» в мире», они сохраняют это качество вечности, но, с другой стороны, жизнь идей в мире подчинена судьбам мира... Так создаётся эта двойственность, как раз исходящая от акта творения – творение мира не есть поэтому лишь творение материальной основы мира, но есть в то же время «засеменение» в этой материальной основе тех или иных форм, таящих в себе нормативный и потому и энтелехийный характер. Идеи в мире не созданы, не «сотворены», но, «засеменяя» мир собой, они живут уже новой жизнью, приобщаются к тварному естеству (не теряя качества вечности, но являясь уже «образами» идей в Боге)». Учение В.В. Зеньковского о Премудрости Божьей с необходимостью ставило вопрос о его отношении к софиологии. Некогда разделявший основные идеи русской софиологии, он критиковал софиологические воззрения В.С. Соловьёва, священника Павла Флоренского, протоиерея Сергия Булгакова за приверженность (как это ему представлялось) смешению учения о Божественной Премудрости с учением о Матери-земле, с «вечной женственностью», с мариологией, за идею единосущия Бога и мира, за отождествление Софии Божественной и тварной.