Трагическая обречённость этих людей, их гибель, несмотря на всю привлекательность, красивость этих «чудесных созданий», роковая неотвратимость их мрачной судьбы, – всё это является выражением того же конфликта, который определял драму Муре, чьё хозяйство рушилось, в патетическом романе «Завоевание Плассана». Сущность здесь одна – различна только форма явления. Как наиболее последовательная форма психологии мелкой буржуазии в романах Золя даются многочисленные правдоискатели. Все они куда-то стремятся, охвачены какими-то надеждами. Но сразу же выясняется, что их надежды тщетны, а стремления слепы. Затравленный Флоран из романа «Чрево Парижа» («Le ventre de Paris», 1873 г.), или несчастный Клод из «Творчества» («L'œuvre», 1886 г.), или прозябающий романтик-революционер из романа «Деньги» («L’argent», 1891 г.), или мятущийся Лазарь из «Радости жить» – все эти искатели одинаково беспочвенны и бескрылы. Никому из них не дано достигать, никто из них не поднимается до победы. Таковы основные устремления героя Золя. Как видим, они разносторонни. Тем более полным и конкретным оказывается то единство, в котором они сходятся. Психология падающего мелкого буржуа получает у Золя необыкновенно глубокую, целостную интерпретацию. Два романа о рабочем классе – «Западня» («L'assommoir», 1877 г.) и «Жерминаль» («Germinal», 1885 г.) – представляются исследователям характерными произведениями в том смысле, что здесь в мелкобуржуазном мировосприятии преломляется проблема пролетариата (эти романы можно назвать романами о «классовом соседстве»). Золя сам предупреждал, что его романы о рабочих имеют своей целью упорядочение, усовершенствование системы отношений буржуазного общества и отнюдь не «крамольны». В этих произведениях есть много объективно-истинного в смысле изображения современного Золя пролетариата. Бытие этой социальной группы в его произведениях полно величайшего трагизма. Всё здесь охвачено смятением, всё стоит под знаком неотвратимости рока. Пессимизм романов Золя находит выражение в их своеобразном, «катастрофическом» строении. Противоречие всегда разрешается так, что трагическая гибель является необходимостью. Все эти романы Золя имеют одинаковое развитие – от потрясения к потрясению, от одного пароксизма к другому развёртывается действие, чтобы докатиться до всё взрывающей катастрофы. Это трагическое осознание действительности очень специфично для Золя – здесь лежит характерная особенность его стиля. Вместе с этим возникает отношение к мещанскому миру, которое можно назвать сентиментализирующим. В романе «Деньги» биржа возникает как нечто противоположное деградирующей мелкой буржуазии; в «Дамском счастье» – грандиозный универсальный магазин раскрывается как утверждение новой действительности; железная дорога в романе «Человек-зверь», рынок со всей сложнейшей системой товарного хозяйства в романе «Чрево Парижа», городской дом, представленный как грандиозная «machine pour vivre».