Добро и зло не являются некими силами, существующими самостоятельно и независимо ни от чего воздействующими на человека. И то и другое становятся реальностью только как результаты соответствующих действий человека, оставаясь вне человеческих поступков лишь абстрактными возможностями. И зло, и добро ставятся в зависимость от того или иного решения человека, который рассматривается таким образом как их непосредственный источник и творец. Соблюдающий Божественные заповеди творит добро, а преступающий заповеди – зло. Но если преступление Божьих заповедей предполагает служение иным богам, и если зло является результатом всякого действия против Бога, то любое злодеяние есть идолослужение. Поскольку же всякое злодеяние есть умаление жизни, тот, кто творит зло, вызывает проклятие Бога живого, а тот, кто поддерживает жизнь, творя добро, получает Божье благословение (см.: Втор. 27–28). В учении о зле слова Моисея Втор. 30:15–18 созвучны рассказу о грехопадении. Подобно тому как Израилю предлагается выбор между соблюдением и несоблюдением закона, Адаму и Еве предстоят Древо жизни и Древо познания добра и зла. Вкушение от Древа познания, как и нежелание жить по закону, ведёт к смерти (ср.: Быт. 2:17). Поэтому, прикоснувшись к плодам этого древа, прародители преступили Божью заповедь, породив тем самым зло, за которым последовали проклятие и смерть. Согласно Моисею, злодеяния ведут к сокращению времени жизни Израиля в земле обетованной, так же как и преступление первых людей сократило их пребывание в Раю. Более того, их преступление разрушило весь строй сотворённой Богом жизни: они стали бояться предстать перед Богом (ср.: Быт. 3:10), отношения между ними утратили первоначальную гармонию (ср.: Быт. 2:23), приобретя черты состязания (ср.: Быт. 3:12), враждебность стала основой их взаимодействия с окружающим миром (ср.: Быт. 2:19–20 и 3:17–19). Таким образом, в повествовании о грехопадении (Быт. 3:1–7) грех описывается как свободный выбор, что возлагает ответственность за появление в мире зла, в конечном счёте, только на человека (ср.: Иезек. 28). Это утверждение имеет основополагающее значение для понимания ветхозаветной концепции зла. Оно верно, даже несмотря на участие змея – посторонней по отношению к человеку силы, – поскольку, согласно повествованию, он только провоцирует, но ни в какой мере не определяет выбор человека в пользу зла. В рассказе о потопе подчёркивается, что причиной, вызвавшей истребление людей с лица земли, стали «все мысли и помышления сердца их», которые «были зло во всякое время» (Быт. 6:5; ср.: Быт. 8:21). Формулировка «все мысли и помышления сердца их» ассоциирует источник зла с интеллектуальной и психической деятельностью человека и тем самым максимально, насколько это позволяет богословский язык Ветхого Завета, устраняет возможность непосредственной связи зла с сотворённой Богом человеческой природой. Такая картина мира, с одной стороны, становится основой убеждения в наличии причинно-следственной связи между совершённым и переживаемым злом: «Кто за добро воздаёт злом, от дома того не отойдёт зло» (Притч. 17:13), что позволяет устранить всякую возможность для рассуждений о причастности Бога к злу.